— Мало, мало мы с них взяли! Надо было…
— Эти пидоры с Бакунина опять ни хуя платят! Может…
— Мне треть причитается, на базар-то я вас навел! Давай сюда…
— Убери грабли, сука! Какая еще треть? Ты что, опух?
Бар “Диадор” — заведение достаточно популярное, так что туда заглядывали не только наши товарищи. Расположенный напротив Витебский вокзал — очень хлебное место, поэтому в “Диадоре” можно было встретить людей самых разнообразных профессий: гопстопщиков, мошенников, ломщиков и бандитов. Как-то раз двое отдыхавших за соседним столиком “пацанов” подошли к нашим товарищам во время “дележки” и поинтересовались:
— Парни, а вы чьи будете?
В ответ на это Альбо, под мышкой у которого болталась кобура с новеньким “газовиком”, поднял от стола взгляд, оценивающе посмотрел на собеседника, а затем спокойно ответил:
— Елкинские мы…
Шутка понравилась, так что теперь эту “инспекторскую группу” у нас стали называть не иначе, как “Елкинская”. Она навсегда вошла в историю оперативной природоохраны, отложившись в памяти нарушителей, как “Елкинская преступная группировка”[236].
Вскоре район Московского вокзала показался “Елкинским” недостаточно перспективным, так что они принялись ездить на нашу с Кримсоном территорию и бесчинствовать там. В качестве одного из пунктов для своего вымогательства они выбрали нелегальный елочный базар в районе станции “Проспект Славы”. Он располагается в подземном переходе, соединяющем две стороны железной дороги (Московский и Фрунзенский районы) и пару железнодорожных платформ. Это сырая и холодная бетонная труба, которую цыгане в предновогодний период приспосабливают для массовой торговли елями. Часть из них рубят елки в лесу и доставляют на место электричками, а прочие продают с рук в указанном переходе. Торговля здесь идет бойко, так что в “запасниках” под платформой цыгане держат фантастическое количество елей. Дважды в день мы посылали из Городского Штаба наряды бойцов, которые блокировали переход и набивали в электрички цыган вместе с их елками (включая те, что были спрятаны под платформой). После канители с оформлением я или Кримсон (в зависимости от того, кто из нас сегодня дежурил) перепродавали эти елки на пару частных базаров, которые были расположены на площади прямо перед нашим вокзалом. По всеобщей договоренности наши инспектора не трогали эти точки, чтобы у нас оставалась возможность “не отходя от кассы” реализовывать незаконно добытую нами лесопродукцию.
Каково же было мое удивление, когда в один из дней в штаб приволокли целую толпу истошно голосящих цыган, размахивающих над головой какими-то мятыми бумажными листиками.