— Хорошей девушке, — пророчески произнес он тогда, — бутылка в зубах не помешает!
С этими словами он метнул пузырь из-под водки, который попал девке горлышком в рот, враз выщелкнув ей передние зубы. Все очень осуждали Гоблина за этот поступок, но на него это мало повлияло. Он сделал ещё и худшее, из-за чего потом, уже на партийных собраниях, братья частенько говорили:
— Ну что, вопросов больше нет? Может, обсудим тогда моральный облик брата Гоблина? Выпив полтора литра водки, Гоблин вступил с Лорой в плотскую связь, чем обрек свою бессмертную душу на страшные муки. Даже пройдя Путем Черного Колеса, суждено душе его в череде будущих воплощений слышать такой вот упрёк: “Вот, глядите — это тот, кто трахнул Лору несколько жизней назад!”. Сам Гоблин объяснил свой поступок так:
— Трусливые ничтожества! — обратился он к нам. — Ни у кого из вас не хватило бы ни твердости, ни силы духа для того, чтобы подобное совершить.
В этом он был абсолютно прав — особенно насчёт твердости. Однажды мы увидели Лору, выходящую из озера обнаженной. После этого некоторые товарищи выражали сомнения в целесообразности отношений между полами и интересовались принципами целибата. Никто из нас, святая правда, не смог бы сделать и половины того, что замыслил и исполнил тогда брат Гоблин!
В другой раз причиной конфликта стал Крейзи. Как-то поутру мы мирно сидели себе на даче, но служители белого бога не дали нам покоя. Неподалеку от дома Трандуила располагается местная церковь, и вдруг в ней принялись служить заутреню и лупить в колокола. Гулкий звук поповского звонка властно проникал сквозь тонкие стены Трандуилова замка, угрожая вторым пришествием и ставя под сомнение само существование царства Сатаны. Крейзи не пожелал этого терпеть.
— Ну-ка, братья, — предложил он, — хватайте лопаты и ломы!
Мы побросали все игрушки — водку, кости и карты — и начали собираться на борьбу против засилья монотеистической церкви.
— Вам в школе разве не говорили, что бога нет? — успокаивал нас Трандуил. — Так хуй ли вы мечетесь?
Но мы не стали его слушать. Нацепив ватники и вооружившись ломами, мы ворвались в помещение местной церкви как раз к началу утренней службы. В маленький зал набились битком какие-то мерзостные старухи и прочая, весьма угодная белому богу публика. Чадили желтые свечи, жирный дым поднимался к куполу церкви, а над всем этим господствовала восковая фигура Распятого Бога. С его места, наверное, хорошо было видно, как втягиваются в храм один за другим сумрачные посетители, вооруженные лопатами и ломами.