– Пойдем в сад, – предложил я.
– Но ведь ты с папой хотел кататься на машине? Ничего? – спросила она.
– Что скажешь? – добавила мама.
– Он не будет возражать.
– Как знаешь. Тебе жить…
Я почти услышал, как ее ногти медленно впиваются в ладони.
Мы вышли в сад, и я стал ждать, когда Дженни заговорит. Наверное, я казался ей эдаким гигантом, патриархом, вершителем судеб, и вдруг мне нечего сказать, я смотрю куда-то в сторону.
– Меня тут уроки совсем доконали.
– Не только тебя.
– Что?
– Нет, это я так. Извини. На чем ты споткнулась? Она протянула мне учебник алгебры. Я посмотрел на пример – ничего особенного.
– Вы из-за этого с Тристрамом препирались? – спросил я помимо своей воли.
– Нет. Кто-то сказал ему, сколько мне лет; и он не захотел признаться, кто… А ты все видел? Но как же…
– Проснулся, выглянул в окно, вижу – вы. Но слышать я ничего не слышал. Значит, из-за глупости повздорили?
– Да, вроде. Он не захотел признаться, и точка.
– Правда?
– Глупо с его стороны. – Она улыбнулась, глядя себе под ноги. – А до этого он не смог справиться с моей математикой.
– Программы разные. Такой, как у нас, нигде в Кентербери нет.
– Да-а?
Вот тебе и «да-а».
– То есть вы друг с дружкой не очень сошлись?
– Вроде нормально.
– А ты ему нравишься.
Едва сказав это, я понял – я ступил на совершенно ложный путь. Получалось, что никому нет дела до моего гигантского фаллоса – я сам так велик, что могу взять на себя заботы о целом мире. Гуру, отец родной, патриарх – мыслимо ли, чтобы я мог кого-то подклеить, за кем-то приударить? Кто-то другой может упиваться грудью Дженни, наслаждаться потаенными уголками ее тела – только не я. Мое предназначение – грезить за других, воплощать в жизнь чужие грезы, сводить влюбленных и делать их фантазии реальностью. Не мне прикасаться к бедрам Тристрама, не мне сгорать от страсти, мой удел – помогать. Я существовал через других. Давал энергию каждому их толчку. Пускал рябь по поверхности их чувств. Вкладывал силу в каждый их натиск.
– Ты правда думаешь, что я ему нравлюсь?
– Конечно.
– Тут рядом он один примерно мой ровесник, и мама говорит, мне нужен приятель, тогда я перестану путаться у нее под ногами. Если я ему и вправду нравлюсь…
– Еще как. – Приятно, когда на тебя вот так смотрят, жаждут услышать – да, это правда. Ощущаешь себя настоящим гуру. Какие у нее глаза!
Раздался голос моего отца – он выкликал мое имя.
– Везет тебе – скоро сам будешь машину водить.
– Когда получу права, возьму тебя прокатиться за город, если хочешь. И Тристрама можно прихватить.
– С удовольствием. – Она перешла на легкий шепот. – Иди, а то отец будет сердиться.