И тут я себя останавливаю: Слава, говорю, ты что, окончательно охамел на голову? Зачем тянешь руку к острым коленям чудесной и неповторимой? Убери немедленно лапы, тушинский негодник! Тебя опять занесло, как плешивого верблюдовидного депутата Думы на импортном снегоходе. Ты хочешь загнобиться в синий лед подмосковного озера, и ушибить больно шейные позвонки?
Однако знай: тебя, маленького поца, не будут лечить полезным швейцарских воздухом, как его, Поца с большой буквы. Успокой душу, дыши ровно и внимательно слушай ту, о коей грезил всю свою ералашную жизнь.
Впрочем, думаю, нужно нарисовать портретик своей мечты, чтобы другие поняли мои экзальтированные чувства.
Во-первых, Мая была молода, как молода может быть барышня в свои двадцать лет, во-вторых, была изящна, как может быть изящна молодая барышня, в-третьих, была гармонична, как может быть гармонична молодая изящная барышня…
Тьфу! Нет, это не портрет любимой, а пустое гамаюнство, родной ты мой. Будь проще и конкретнее, пачкун художественным словом.
Не напоминает ли твоя современница прекрасную диву с картины великого Боттичелли «Весна»?
Девушка эпохи Возрождения с длинными развивающими волосами как бы рвется в наше могильное будущее, а лицо её целеустремленно и красиво вечной красотой.
М-да, от избытка чувств-с уже заносит в иные эпохи. Нельзя ли взглянуть на Маю трезвыми глазами, проклятый нервопаралитик начала ХХI века?
Носик у неё римский, не так ли? Или рязанской картофелиной? Цвет глаз? То ли синий, то ли зеленый, то ли желтый? Непонятно. Губы тонки и капризны, как у столичной высокомерной девицы? Скулы, — не салют ли из стойбища Золотой Орды?
Однако надо отдать должное матушке-природе — она объединила весь этот раскардаш в целое, гармоничное и приятное для глаз. Во всяком случае, для моих.
— Слава, вы слушаете? — спокойный голос девушки возвращает меня в суету ВБ.
— Весь, — вру, — внимания.
— Вот ваше рабочее место, — указала на один из столиков, где находились предметы, необходимые для срочного приобретения миллиона «grin» в личное пользования: дисплей, телефон, ксероксный аппаратик, стопочка бумаги и дешевенькая авторучка.
— А где кнопка? — пошутил я.
— Какая, — удивилась, — кнопка?
Я напомнил, мол, та самая, на которую можно нажать пальчиком и сбить с чистого небосклона ВБ хотя бы несколько сотенок с мордастеньким, но выдающимся государственным деятелем USA.
Девушка доброжелательно улыбнулась мне, как миленькая медсестра больному, разбитому параличом, и указала на телефон:
— Вот ваша кнопочка, Слава.
— Не понял? — вскинулся я.