— Перспективы, — крякнул я.
— А ты не рискуй, — радостно проговорил Анатолий, будто я уже спустил в сточные воды МСБС все свои трудовые сбережения. — Будь бдителен, выдержан и сер. Никому никаких советов по котировкам. Помни, каждый умирает в одиночку. Все благородные порывы побоку. Если я в ступоре, молча радуйся, что это не ты. Не выказывай никому никаких сочувствий. Жалость — унижает. Твоя цель: клепать деньги!
Я шумно вздохнул от такого прагматичного инструктажа: черт побери, что за оскал капитализма? А где наши истинно-славянские порывы души? Что за беспощадный материализм? Где игра свободного ума, господа? Неужели будем жлобно жаться в опаске потерять монетку? Разве счастье, повторю, в деньгах? Все эти вопросы я благоразумно решил не задавать коллеге, поскольку был уверен — буду неправильно понят.
Никак не буду понят — пока мы с ним находимся в разных понятийных, выражусь так, категориях. Тот, кто рискует своими медными копейками, мыслит совсем иначе, чем тот, кто базарит чужое серебро. Мое ироничное и безмятежное отношение к происходящему объясняется просто: я — залетная птаха, случайно проносящаяся над малознакомым пространством. Моя мечта сладить миллион долларов — мечта люмпен-пролетарского хама, когда-то хорошо попорченного государством, где каждый гражданин имел равные права во всенародные революционные праздники на палку салями финского производства, на полкило колбасы из сыктывкарского картона, на жестянку дальневосточной кильки в собственном соку, на бутылку водки из прикаспийской нефти и на коробку конфет столичной фабрики «Рот-фронт».
Что же теперь? Все то же самое — только за все надо платить: как за отечественный, синий газ с полуострова Ямал, так и за кусок розовой аргентинской телятины с одноименным танго в ресторане «Яма». А не пригласить ли на экзотический танец любимую девушку, спросил я себя, и предлог имеется: рождение валютного спекулянта.
— А что Мая, — поинтересовался я, — давно на бирже?
— Работает, — пожал плечами трейдер. — Зря делаешь стойку, критически осмотрел меня, — на нее.
— А что такое? — обиделся. — Я гарный хлопец, — руками потрухал рубаху, очевидно, вырванную из верблюжьего заднего прохода, облепленного колкими колючками каракумской пустыни.
— Таких, — усмехнулся Анатолий, — валом, — и уточнил, — хлопчиков.
— А я не боюсь конкуренции, — вспыхнул. — Пусть победит сильнейший.
— Ну-ну, — окислился лицом многоопытный игрок на поле жизни. — Рискни, а я посмотрю.
— Только покажи, как хапнуть миллион, — гнул свою линию, — чисто конкретно. Дерзнем!