– Я не слышал стука, – сказал Элпин. – В моем возрасте слух уже не тот, что прежде.
Малькольм воздержался от вопросов, не желая услышать, что Элпин восполняет ослабший слух способностью видеть сквозь стены.
– Что ты готовишь?
– Снадобье от тошноты, – ответил Элпин, бросая в кувшин темные комочки.
Заинтригованный Малькольм наклонился:
– Что это у тебя?
Элпин поднес кувшин к носу гостя:
– Помет дикого кабана.
Малькольм поперхнулся и отошел от стола.
– Я собираю его в лесу и сушу на огне. Если шарики растереть и разбавить водой, они превосходно прочищают желудок.
– Еще бы! – Малькольм зажал нос.
Элпин накрыл кувшин крышкой и поставил его на полку рядом с другим, полным пиявок.
– Итак, Макфейн, – начал старик, сверкнув черными проницательными глазами, – что тебя привело ко мне?
Малькольм замялся. Признаться, что ему не дает покоя сон, значило бы выставить себя болваном. С другой стороны, раз уж он здесь, вряд ли стоит скрывать свои тревоги…
– Мне приснился сон.
Элпин кивнул, ничуть не удивленный его словами.
– Это странно уже потому, что мне никогда не снятся сны.
– Значит, ты боишься.
– Ничего я не боюсь! – возразил Малькольм.
– Боишься, и еще как, Макфейн! – Элпин, опираясь на посох, подошел к огню и что-то всыпал в один из кипящих котелков. – Все мы чего-то боимся. Ты, например, того, что может тебе присниться. Это и заставляет тебя напиваться вечерами до бесчувствия.
Да, старик прав. Ему могли привидеться Мэриан в луже крови и с перерезанным горлом; Абигейл, умершая на ступеньках лестницы; Фиона, забившаяся в угол; малютка Хестер, погибшая в своей кроватке. У всех у них пепельные, без кровинки лица, ибо кровь вытекла через зияющие раны и пропитала одежду… Он безжалостно напомнил себе, что за одну ночь лишились жизни более двухсот женщин и детей. Виновником Малькольм считал себя.
– Мы говорили о твоем сне, – напомнил Элпин.
Малькольм тяжело перевел дух, прогоняя ужасные воспоминания.
– Мне приснилась женщина, – продолжал он. – Я никогда прежде ее не видел, однако сразу догадался, что это Ариэлла.
Элпин, помешивая в котелке, поднял глаза.
– Откуда ты знаешь? – спросил он с любопытством.
– Я узнал ее лицо – такое же, как у статуэтки в комнате Маккендрика.
Старик кивнул и заглянул в котелок.
– Она была красавицей, – пробормотал Малькольм, вспоминая видение, освещенное пламенем очага. – Ее не портили ни обгоревшие волосы, ни кровь на подоле.
Элпин насупился:
– Почему кровь? Она что, порезалась?
– Не знаю. Вероятно, это как-то связано с ее ужасным концом.
Элпин задумчиво пожал плечами и сосредоточил внимание на другом котелке.