– Так он что, живой?
Лекарка даже не скрывала удивления, видимо, ожидала, что отец Михаил живым из Нинеиной веси не выберется.
– Да, живой, а что?
– Ну видишь, мама? – тут же воспользовалась паузой Юлька. – Не надо, есть еще время!
Настена отрицательно покачала головой:
– Уже начали, отменять не будем.
Внимательно глядя на дочь, Настена негромко, но очень раздельно произнесла:
– Сосредоточься, ты Михаилу чувствовать уже научилась, сейчас будешь мне говорить: когда он точно вспоминает, когда – нет. Слушай внимательно, ищи объяснения – наши, лекарские, которых Михайла не знает.
Настена еще немного поглядела на Юльку, словно убеждаясь в том, что та настроилась должным образом, Потом повернулась к Мишке:
– Поп с Нинеей встречался?
– Да, она его чуть не убила.
– Как он спасся? Знаешь?
– Мне показалось, что это я помешал. Нет, не показалось, Нинея потом сама сказала, что я вовремя встрял.
– Рассказывай подробно, Юля, внемли, у него пока еще воспоминания свежие, потом потускнеют, ничего не поймешь!
Мишка прикрыл глаза, стараясь восстановить не только зрительные образы, но и воспоминания об ощущениях и чувствах, хотелось помочь Юльке, да и самому было интересно. Начал медленно говорить:
– Они встали друг против друга, Нинея рукой вот так сделала… А он за крест взялся…
– Что ты почувствовал? Ведь почувствовал же?
– Это словами не объяснить.
– Говори, как получится, Юлька поймет.
– В общем, вместо двух человек как бы один сделался, и это была Нинея… почти. От отца Михаила мало оставалось, но оставалось, я точно знаю. А Нинея что-то приказывала, но не словами, а как-то так, ну как своим телом управляешь.
– Юля?
– Да, мам. Так и было – она повелевала, добивалась полного подчинения, но он чем-то мешал.
– Миня, что он делал?
– Молитвы читал, сначала вслух, потом уже не мог губами шевелить и читал про себя.
– Юля?
– Да, тело ему уже не подчинялось.
– Какие молитвы он читал, помнишь?
– Не слышно было, но, по-моему, «Символ Веры».
– Какие там слова?
– «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша».
– Хватит! – прервала Юлька. – Мама, не чувствует он ничего, для него это только слова, а поп этим спасался. Наверно, дело не в словах, а в вере.
– А я тебе что говорю все время? Дураки заклинания заучивают, и ничего не выходит, потому что дело не в словах! Надо всего себя в нужное состояние привести, хотя бы как этот поп. Для него каждое слово – не только звук, но и образ, чувство, ощущение. Он весь меняется, когда свои заклинания произносит, другим становится: сильнее, умнее, прозорливее. Ему такое открывается, о чем в другое время он и помыслить не мог, и в себе открывается, и в окружающем мире.