И выбили бы, да прозвучала команда к отдыху и у меня появилась возможность перевести дух и подумать о том, как выпутываться из создавшегося положения.
Я лежал на досках и, думая, следил за всем происходящим с нижней, так сказать, точки. Кстати, удобная точка — видна вся подноготная.
После непродолжительной паузы, когда все участники праздника жизни отдыхали, а Катенька прекратила визжать, раздался скрип старого дерева и на подмостки вышли новые действующие лица.
Джентльмены с берегов Потомака решили навести друзей на Москве-реке. И в этом ничего плохого не было — надо укреплять дружбу между народами. И спецслужбами.
Трое прошли к столу и сели за него. За происходящим я следил, напомню, с положения лежа и прекрасно видел танцевальные па, которые выделывали ноги высоких договаривающих сторон. Эксперты в нетерпении топтались, некто в дорогих сабо был неподвижен, а господин Фаст закинул ногу на ногу, словно защищая свои низкие интересы.
Беседа велась исключительно на языке великого Хемингуэя, то есть я ничего не понимал, хотя догадывался, что ноги в дорогих сабо принадлежат господину Нику Хасли, которому идти от «Балчуга» к «Алексею Толстому» как раз минут пять. Как известно, он, гость нашей столицы, банкир и штатный сотрудник ЦРУ. Спрашивается: куда смотрит ФСБ? В сердце, понимаешь, России происходит такое безобразие, а служба в ус не дует. К счастью, как позже выяснилось, я ошибался, и слава Богу, что ошибался.
Между тем судьба преподнесла ещё один маленький сюрприз мне, пытающемуся определить главных героев всех этих колдовских событий. Пока эксперты разбирались в каракулях академика Сироты А.А., сотрудник ГРУ решил поторопить события. Он набрал номер на мобильном и проговорил:
— Танечка! Передай Станиславу Станиславовичу, у нас порядок. Мои поздравления.
Ох, поторопился агент, поторопился лазутчик, поторопился чужой среди своих, нарушив все законы детективного жанра.
И скоро произошло то, что должно было произойти. Эксперты занервничали и так, что их ноги под столом начали дергаться, как в танце Витта.
Потом наступила тишина, в подобных случаях говорят: мертвая. Я был готов к развитию таких событий и поэтому, лежа ниц, ждал, когда господин Фаст лично возжелает меня застрелить.
Гнев в таких делах неуместен. Увидев над собой перекошенное от злобы лицо актера второго плана, я приложил к своим разбитым губам руку, где прятался дартс, и… махонькая, но эффективная стрела впилась в глазное яблоко врага. Как говорится, аккурат в яблочко.
По-детски всхлипнув, полковник завалился на меня. Я начал было рвать из его рук ТТ, как вдруг весь пароход содрогнулся от ударов и мата: