– Ишак безмозглый, - согласился Ферхади. Обнял жену, прислонил к себе. - Гила, Гила… Для того ли ты меня спасла тогда, чтобы я теперь вас всех погубил?
– Ну что ты, - пробормотала Гила. - Все будет хорошо.
–А если нет?
Гила отстранилась, посмотрела строго:
– А если нет, то мы - твои жены, и твоя судьба - наша судьба. Львы не впадают в уныние и не сдаются заранее. Сражайся, Ферхади. Если ты проиграешь, то пусть это случится не от слабости и малодушия, а потому, что выиграть было не в силах человеческих.
– Ах, Гила, звездочка моя, - Ферхади покачал головой, - тебе надо было родиться мужчиной. Славный вышел бы удалец!
– Спасибо, - насмешливо фыркнула Гила. - Мне и в женщинах неплохо. Лучше иметь одного мужа, чем сорок восемь жен. Спокойнее, знаешь ли.
1. Анже, бывший послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене, ныне же - дознатчик службы безопасности Таргалы
Когда едешь одни и в дороге ничего не случается такого, чтобы привлечь твое внимание, - разве что птица вспорхнет из-под копыт или проводит за околицу сердитый деревенский пес, - только и остается что размышлять. Сами лезут в голову мысли, вертятся там, сталкиваются, высекая искры… и ладно бы о чем хорошем думалось, так нет!
Мысли Анже вертелись вокруг злополучного письма. Теперь бывший послушник понимал гнев короля. А вот отцов светлых понимать перестал.
Они ведь не просто люди Господни, они к Господу куда ближе рядовой братии, а уж ближе мирян - несказанно. И когда они учат, что Господь заповедал детям своим любить, а ненависть ведет прямиком под копыта Нечистого, Анже всей душой чувствует: правда! Так оно и есть, и должно быть, и никак иначе невозможно, покуда ведет нас Свет Господень.
Так почему же в отце Ипполите столько ненависти? Откуда? Что такого сделал ему молодой король, за что можно так страстно, так яростно ненавидеть?! Да что бы ни сделал - все равно нельзя! Иначе какой же из тебя в вере наставник?
Рушился мир - тот светлый мир, в который Анже привык верить. Случайно вызванное видение разговора пресветлого в Ич-Тойвине - как раз о той войне разговора, к которой так по-разному готовятся сейчас король и церковь! - потрясло его холодным, торгашеским расчетом. Будто души людские можно купить на рынке в базарный день! Но… Да, это было отвратительно, мерзко, подло - но хотя бы понятно! Церковь поддержала войну, имея в виду свои корыстные интересы, - чего ж тут не понять? Разве того, как совести хватило.
Ту ненависть, которая отравой сочилась из написанного отцом Ипполитом письма, Анже понять не мог. От короткого прикосновения к ней - и то больным себя чувствуешь; как же с таким жить?! Изо дня в день, улыбаясь, раздавая благословения, другим втолковывая, что Господь учит любви и милосердию…