– Ленка, – прошептал Комаров. – Как же так, кто же тебя, Ленка?
Он не был привязан к этой неуравновешенной и легкомысленной бабенке, даже сторонился ее. Но это в жизни. Видеть ее холодной, равнодушной ко всему земному было настолько невыносимо, что в глазах Костика противно и предательски защипало. За спиной его затрещали ветки, будто под копытами лося, и сильная рука мягко отбросила его в сторону. Калерия на мгновение замерла и тут же рухнула, как подкошенная, рядом с замолчавшей навеки подругой.
– Уходи отсюда, Калерия, – мягко тронул ее за плечо Костик, тебе не надо этого видеть.
Девушка медленно подняла на него сухие глаза. Еще ни разу Костя не видел ее такой серьезной. Кричащей, плачущей, шумной, неудержимой, но только не такой.
– Я найду этого гада. Для тебя найду, – сказал он тихо и серьезно.
* * *
Уже увезли тело Ленки, разошелся охающий и причитающий народ, сгустились сумерки, а Комаров все ползал по месту преступления, надеясь отыскать хоть какие-то признаки, указывающие на убийцу. В этот раз ножа не было. Молодая женщина была задушена собственным газовым шарфиком. Не было окурков, фантиков от конфет, пуговиц – их Костя убрал еще в прошлый раз. Следы были все те же. Но Костя не уходил. Нацепив на лоб шахтерский фонарик, он упорно изучал сантиметр за сантиметром, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в этом мистическом деле. Мухтар мирно пасся неподалеку.
Ничего. Ничего, что могло бы помочь ему выполнить свое обещание перед Калерией. Темнота уже сгустилась настолько, что свет фонарика мог выхватывать только отдельные кружочки пространства. Все вокруг было погружено в густой, непроглядный мрак. Дальнейшие попытки поиска улик были бесплодны. Комаров встал и огляделся. Собственно, оглядывать было нечего. Безлунная ночь настолько властно и безапеляционно захватила окрестности Но-Пасарана, что видеть Костя мог лишь силуэты ближайших к нему деревьев, да далекие голубоватые огоньки окошек но-пасаранских домов.
«Телевизоры смотрят, – позавидовал Костя. – До чего же народ быстро привыкает к потрясениям! Совсем недавно причитали над телом Ленки, а сейчас, наверняка, рыдают над безответным чувством дона Педро».
Поминутно спотыкаясь и попадая в незначительные при дневном свете, но такие коварные в темноте ямки, брел Комаров домой. Сельский житель, не избалованный плодами цивилизации в виде ночного электрического освещения деревенских улиц и лесных тропок, прекрасно ориентируется в темноте. Подобно куперовскому Зверобою, он интуитивно чувствует, куда поставить ногу, где может быть незапланированная кочка, а где уютно и неприметно расположилась свежая коровья лепешка. Поэтому шаг его даже в полной темноте скор, уверен и легок. Городской же житель, утративший не по своей воле связь с природой и добрый процент интуиции, при лишении естественного или искусственного освещения мог пробираться только наощупь, спотыкаясь и используя ненормативную лексику на каждом шагу.