«Действительно, почему бы не прикинуться, что я пасу козла? Вон их сколько, старушек по селу с прутиками шляется. Кто баранов с места на место перегоняет, кто коз. Никто не заподозрит ничего такого, если я немного погуляю по улице с Мухтаром. Скотина ценная, за ней надзор нужен».
Комаров подобрал тонкий прут, валявшийся безо всякого присмотра и рубанул им воздух. Звук получился громкий, пугающий, свистящий. Он напомнил Косте сцену из «Неуловимых мстителей», ту самую, в которой злые беляки секли пойманного положительного мстителя.
Мухтар насторожено посмотрел на Комарова. Его выразительные глаза словно спрашивали:
– Эй, хозяин, надеюсь, ты не опустишься до грубых и примитивных крайних мер и не уподобишь служебного козла простой деревенской скотине?
– Не боись, это униформа, – вслух ответил ему Костя.
Мухтар и правда оказался бесценным. Будь это простая овчарка, Костя сразу привлек бы к себе внимание: то, что в Но-Пасаране собак не выгуливают, Анна Васильевна объяснила ему еще на первой неделе жизни в совхозе. А вот выгуливать козлов разрешалось и считалось даже не пустым мотанием по улицам, а какой-никакой работой. То есть Костя понял, что можно весь день проспать на зелененькой травке, время от времени меняя место, и прийти домой уставшим и с чувством исполненного долга. Про тебя не скажут, что ты бездельник, про тебя скажут, что ты весь день работал – козла пас.
К самому дому Федорчуков Костя не подходил, это было бы слишком банально и примитивно. Он выгуливал Мухтара в прямой видимости калитки наблюдаемого дома, но довольно далеко от него.
Мухтар вел себя идеально. Он никуда не просился, не задирался к собакам и прохожим, он просто молча и лениво пощипывал травку в указанных ему местах и лишь время от времени поднимал голову, словно тоже боялся просмотреть гражданку Елену Федорчук.
Костя с детства не умел бездельничать. Когда руки или голова не были заняты делом, у юноши начинался приступ депрессии и тоски, чесалось в голове, а ладони становились потными и липкими. Поэтому еще в школе милиции, после консультации с Виктором Августиновичем, он выработал свою стратегию. Суть ее заключалось в том, чтобы не допустить ни минуты праздности. Голова или руки всегда должны быть заняты делом, пусть даже бесполезным. Нет под рукой книги? Вспоминай таблицу Менделеева. Вспомнил таблицу? Спрягай какой-нибудь немецкий haben. Скучают руки? Вышивай крестиком или тренируйся в азбуке глухонемых. Эта стратегия была необходима Кости для длинных часов лежания в засаде, когда от безделия притупляется бдительность и хочется бросить все к чертовой матери и выполнить какой-нибудь замысловатый акробатический этюд.