Харрисон вернулся к столу.
– Пожалуйста, принесите кофе для мисс Паркер, – распорядился он. – Или, может быть, вы хотите чаю?
Секретарша поспешила выполнить его указание.
– Пожалуй, я выпью кофе без кофеина. Спасибо, – ответила она, когда его глаза вернулись к бумагам, что лежали перед ним на блестящей поверхности стола.
Джесси-Энн продолжала скромно сидеть на своем месте, в то время как в течение получаса Стью Стэнсфилд и его финансисты обсуждали ее фотографии, ее достоинства, ее внешность, ее стиль – как будто ее не было в комнате.
Харрисон Ройл, сидя на большом стуле во главе стола, слушал, как ей показалось, совершенно безучастно.
Потом, взглянув на часы, он поднялся:
– Благодарю вас, джентльмены. Думаю, что услышал от вас достаточно.
Шурша бумагами и фотографиями, присутствующие выжидательно смотрели на него, предвкушая его решение.
– Джесси-Энн, – обратился он к ней, неожиданно нежно произнося ее имя. – Джесси-Энн, кажется, все высказались относительно вашей работы и таланта. Согласитесь ли вы пообедать со мной? Может быть, таким образом я узнаю вас поближе?
Она радостно улыбнулась ему и через секунду была уже на ногах, с сумочкой под мышкой. Она быстро расправила юбку на красивых бедрах и в сопровождении Харрисона Ройла вышла из кабинета, оставив самых влиятельных людей рекламного дела в Нью-Йорке сидеть с открытыми от удивления ртами.
Они обедали в ресторане «Двадцать один». Он ни на минуту не спускал с нее глаз, угощая ее диетическим обедом, состоящим из салата и курицы. Она никогда не страдала отсутствием аппетита и сейчас, под пристальным взглядом карих глаз Харрисона, с удовольствием поглощала пищу. А его вопросы совсем не касались работы Джесси-Энн в его компании – он хотел узнать о ней самой: откуда она родом, как она справлялась с ролью молодежной модели, со своей популярностью, о ее жизни вдали от семьи.
Она впервые поняла, что лишь немногие хотели знать что-либо о ней, – всех всегда интересовало, как она выглядела. Даже ее любовников. Джесси-Энн подозревала, что появление с ней на людях имело большее значение для них, чем удовольствие, которое они получали, лежа с ней в постели. А ведь именно тогда она бывала самой собой, просто Джесси-Энн, жаждущей любви.
После обеда они бродили по холодным серым улицам Манхэттена, которые неожиданно показались ей золотыми и яркими.
Недалеко от отеля «Плаза» Харрисон остановился около выстроившихся в ряд экипажей. Похлопав черную лошадь, он протянул руку Джесси-Энн.
– Прокатимся? – спросил он, смеясь.
Завернувшись в теплый меховой плед, они совершили традиционную прогулку вокруг Центрального парка, которую обычно совершали влюбленные, с той лишь разницей, что они не были любовниками. Но он все-таки держал ее за руку. Джесси-Энн не могла понять, было ли его поведение выражением обычного дружеского расположения, или он вел себя, как полагалось ее боссу, если, конечно, он действительно собирался взять ее на роль модели «Ройл». Но что-то мешало ей именно сейчас заговорить с ним на эту тему.