Рыжая девчонка вывернулась, подбоченилась, задрала ногу в резком канканном движении. Ее голые ноги, казалось, щелкнули, как ножницы. Как с нее не слетели туфли? Она открыла рот и заблажила:
— O, my baby, I love you, I love you!..
— Ого голосяра. Поет с акцентом, она что, тоже макаронница, из Итальянского квартала?..
— Хуже, Билл. Она русская. Русская, говорят тебе! Я спас ее, дурочку. Она хотела с моста броситься. От голода. Она двух слов по-английски связать не могла. Так дрожала, промерзла вся… Одежонка на ней мокрая была… Ну, я ее подобрал, привел к себе…
— Обогрел, разумеется!..
— Не удалось, Билл, Дженнифер дома была… Дженнифер ей горячую ванну сделала, накормила, всякое такое… Ну, бабы, знаешь… Я ей работу с ходу предложил. Стриптизершей. А она мне возьми и задвинь: я, говорит, пою, а попеть тут у вас, в баре, нельзя?.. Очень даже можно, говорю. Валяй, пой! Ну вот и поет…
Русская козочка на высоких каблуках сделала шаг вперед, подошла к краю сцены, к рампе. Выставила вперед ногу. Поиграла коленом, бедром. Мужики в баре засвистели, закричали: «Давай, поднажми!.. Покажи класс!.. Забей Джулии очко!..» Черный Фрэдди довольно закряхтел. Рыжая девчонка встряхнула волосами, покачала бедрами туда-сюда, — и вдруг так отчаянно завертела задом, будто хотела взлететь, будто плясала ламбаду. Раскинула руки. Фрэдди щелкнул пальцами. Пошла фонограмма. И фонограмму взрезал, как нож, ослепительный визг:
— Оу, йе-еа-а-а-а-а!.. Май литл бой, ай уил кам эге-э-э-эйн!..
— У нее паршивый акцент, — прохрипел Билл. — А голосок что надо. Вторая Уитни Хьюстон. Как тебе, Джек?.. Фрэд, ты не останешься в накладе с такой телкой. Она тебе состряпает пудинг из баксов, вот увидишь. Скажи Дженнифер, чтобы кормила ее получше. Ты всегда можешь перепихнуться с ней, пока Дженнифер торчит в маркете.
Рыжая девочка пела то громко, то тихо, вела себя на сцене то нагло и вызывающе — садилась на шпагат, показывала зад, — то становилась тише воды, ниже травы, и сильный, звучный голос, чуть хриплый, слегка похожий на голос незабвенной Эллы Фитцджералд, падал до шепота. Ах, девочка, этот дрянной ресторанишко на окраине Нью-Йорка не для тебя. Уж больно голосок твой хорош. Шикарен даже. Такой алмаз чистой воды, если вставить в богатую оправу, отгранить… м-м-м…
«Ты, рыжая!.. Ты же русская!.. Спой про красного медведя!.. Спой „Казачок“!..»
«Спой про Распутина, рыжая!..»
— Ты, Фрэд, слышишь, в Нью-Йорке сегодня арестовали Майкла Коровьефф, какого-то русского шпиона, он покушался на их Президента…
— С нас пример берут! Сколько наших президентов мы угрохали. — Фрэдди выпятил грудь. — Неграмотный бы, Билл. Не Майкл, а Ми-ка-ил — вот как надо говорить!