— Чего ты хочешь?
— Ее нужно остановить. Она убивает, Саша. Неужели это нужно объяснять тебе? Она убивает.
— Послушай, Андрей… Может быть, она была просто посредником? Заказ сделал Наумов. А ее заставил посредничать. А?
Обнорский помотал головой:
— Саня, Саня! Ты действительно отравлен… Она убивает! Она начинала с кидка. Потом подставила вас под судейский пресс, заперла в тюрьму… Может быть, ты готов простить это. Но теперь она стала убийцей. Ее необходимо остановить!
— Но… как? Как ты хочешь это сделать?
— Не знаю, Александр Андреич… Давай-ка не будем пороть горячку. Обдумаем все спокойно. И посмотри — ночь уже кончается.
Зверев ничего не ответил. Он только подумал, что не за каждой ночью следует рассвет.
Обнорский уехал. Ушел и Зверев. Во дворе осталась сидеть собака с глазами беженки.
* * *
Охранник был предупрежден и пропустил Обнорского без вопросов. Андрей пересек гулкий вестибюль и начал медленный подъем по широкой мраморной лестнице. Он чувствовал себя крайне неуютно. Видимых причин для этого не было: он шел сообщить Марии Малевич, что ее страхи напрасны, что ни ей, ни ее ребенку ничего не угрожает… Причин вроде бы и не было, а паршивое настроение было. Скверно, брат?.. Скверно.
Вдова вице-губернатора распахнула дверь… Как будто ждала.
— Я ждала вас, Андрей… Что вы мне принесли?
«Я принес тебе хорошую новость: твой муж тебе изменял с женщиной, которая его убила».
— Я принес добрые новости, Маша.
В гостиной он встретился взглядом с Малевичем в черной рамке. Умные и ироничные глаза покойного вице-губернатора смотрели так, как будто знали что-то такое, чего не знают другие… «Теперь, Миша, я тоже знаю», — думал Обнорский.
— Что же вы мне скажете, Андрей? — спросила вдова, когда они сели в кресла у журнального столика.
— Вам нет нужды чего-либо опасаться, Маша, — ответил Обнорский.
— Вы!.. Вы нашли убийцу? Вы нашли его?
— Не я, наше агентство. И, строго говоря, не убийцу, а заказчика.
— И кто же он? — спросила вдова медленно. Слова, казалось, зависали в воздухе.
— Я думаю, Маша, что вам необязательно знать имя. Все оказалось не так просто… поверьте мне на слово. Поверьте также и в то, что вы в безопасности.
— Но мне необходимо знать, кто и за что убил моего мужа. Вы не находите?
— Иногда знания причиняют боль, Мария Антоновна.
— Неизвестность причиняет боль еще большую, Андрей Викторович… я имею право знать, — твердо произнесла вдова. Обнорский посмотрел на портрет.
— Что ж… Наверное, вы правы, — сказал Андрей. — И, коли вы настаиваете, я расскажу. Но вам следует быть готовой к… к разочарованию.