Я очень хотел отвести взгляд от этого лица, но не мог, лишь мельком заметив, что правый бок мужчины тоже окровавлен, куртка там разодрана в мокрые, лоснящиеся клочья, а под кустами тянется примятый, почти сплошь помеченный кровью след – там он полз, пока не потерял силы окончательно.
– Что с вами? – выдавил я, чувствуя, что меня сейчас начнет тошнить. – Кто вас так?
– Времени нет… – Он тихо кашлянул и задышал, как дышит на жаре большая собака. – Скорее…
– Я сейчас вызову «скорую»! – опомнился я, но рука раненого с неожиданной быстротой перехватила меня за штанину джинсов. – Вы чего, я же помочь вам хочу…
– Молчи, слушай, если хочешь помочь… – Он кашлянул снова, и изо рта выплеснулась кровавая струйка. – Это я виноват. Меня выследили. Наверное, кто-то нас предал. Они шли сразу за мной и сейчас будут здесь… я чудом опередил их, они думали, что я мертв. Да я и правда мертв.
– Кто «они»? – холодея, спросил я, подумав почему-то о конкурентах отца, хотя среди них не было настолько серьезных. – Вы о ком?! Вы кто?!
– Тише… – Он отпустил штанину – вернее, его рука просто соскользнула и бесшумно упала на траву, я дернулся, чтобы бежать, но почему-то остался на месте, слушая, как страшно он дышит. – Мальчик, я друг твоего деда. Мы никогда не виделись, но там, откуда я родом, его имя помнят, как имя героя… поэтому я говорю, что я его друг… Они идут сюда, потому что думают – твой дед жив. Им надо его убить. Спрячься, мальчик. Не в доме. Они скоро уйдут. Вот… это…
Он неловко полез левой рукой под куртку, пошарил, скалясь – словно беззвучно смеялся. Я следил за ним. «Бе-ги, бе-ги, бе-ги…» – выстукивала у меня в висках кровь. Вместо этого я ждал.
– Вот, – повторил он и протянул мне на ладони что-то, похожее на сотовый. – Нефиксированный… настраивается на любой канал… им не должен достаться. Бери и уходи. Если случится чудо… с тобой свяжутся наши… скажи им… Немой…
Рука с приборчиком упала. Больше ничего не изменилось – лишь луна, светившая в глазах раненого, заполнила их целиком, лишив собственного выражения. Там больше не было ни боли, ни страдания… ничего. Только красивое и холодное серебристое сияние.
И я понял – странный и страшный ночной гость умер.
Нагнувшись, я поднял «сотовый», выскользнувший из его руки на песок. Антенны у него не было – всю поверхность занимали шесть плотных рядов по пять квадратных кнопок в каждом, помеченных странными символами, не похожими ни на цифры, ни на буквы – во всяком случае, знакомые мне. Скорее, это были просто рисунки. Как это… а, вспомнил – пиктограммы! Но самым странным был значок, расположенный не на кнопке, а на верхнем торце прибора.