– Удачи в городе, разведчик. И приятного отпуска, – добавил он, возвращая карточку. – Если тебе и вправду нужен рынок рабов, то он начинает свою работу рано, на центральной площади. Ты ее легко найдешь по указателям. Может быть, один из них, – жест в сторону застывших хангаров, – покажет тебе гостиницу – корчму, как вы говорите?
– Я так никогда не говорил, – равнодушно ответил Немой. – Я хобайн, а не славянин… Лайс свэс хлаутс н'д байра хит.
– О-о! – Голос данвана вдруг изменился, стал моложе и приобрел живые интонации. – У хлиган ват'с хаусйен?! Скейнан!
– Т'экт. – Немой тоже отсалютовал рукой и, больше ни на кого не глядя, вошел в город через ворота, бесшумно и плавно закрывшиеся за его спиной…
…Узкой мощеной улицей Немой шел между двумя рядами высоких домов, чьи окна были закрыты ставнями. В тишине по ровным булыжникам коротко стучали шаги подкованных сапог. Далеко впереди, над крышами домов, вознеслась, словно черный призрак, Цитадель Капитана. Такая же, как и в любом другом городе. Построенная по плану, с пристрелянными подходами, непоколебимая и несокрушимая. Символ власти данванов – ни для кого не секрет, что они специально строят свои крепости вот так, чтобы их было видно из каждого уголка города, чтобы они висели над кварталами и площадями, над крышами и стенами, как судьба, как рок… Это не просто крепость. Это напоминание.
Лайс свэс хлаутс н'д байра хит.
Я знаю свое место и несу жребий.
Немой сплюнул. Каждый раз, когда он говорил на этом языке, ему хотелось потом прополоскать рот родниковой водой.
Было пустынно. Лишь нарушал теперь тишину доносящийся откуда-то спереди голос, возвещавший что-то через равные промежутки времени. Металлический, неживой голос, похожий на голоса, которым данваны говорят на языках своих рабов. Автомат говорит. Наверное, какое-нибудь объявление Капитана.
Он еще раз посмотрел на Цитадель. Площадка для кораблей была пуста. Ни фрегатов, ни даже патрульных вельботов. Все в разгоне. Это и к лучшему.
Что он там твердит?
Впереди, в свете мощных прожекторов, обрисовался вход на площадь. Та самая, на которой днем рынок рабов – или другая? Голос несся оттуда…
– …Так! Эти четверо злоумышленников казнены согласно законам Данвэ за разбой, нападения на слуг Данвэ и злоумышления против граждан Данвэ! Да будет так! Эти четверо злоумышленников…
Немой остановился у выхода на площадь – небольшую (вряд ли это рыночная), залитую иссушающе-мощным дневным светом четырех ламп, наклонно размещенных на четырех мачтах по углам. Идти дальше было опасно. Кроме того, Немой боялся.