– Этот удар ты не сможешь принять, – произнес Майрон.
– От этого не легче.
– Со мной все будет в порядке, – уверил его Майрон. – Мне лишь надо знать, с чем я столкнулся.
– Ты столкнулся со злом в чистом виде. – Он вынул две таблетки и проглотил их, не запивая водой. – Ты столкнулся с обнаженной жестокостью, с людьми без совести.
Вернулась Элоиз и протянула Майрону банку. Посмотрев на их лица, поспешно вышла. Раздалось отдаленное бибиканье погрузчика, прокладывающего себе дорогу.
– Это случилось через год или два после бунтов, – начал отец. – Ты, по молодости, скорее всего не помнишь, но эти бунты разодрали город на части. Эти раны до сих пор не зажили. Скорее наоборот. Подобно моим товарам. – Он показал на коробки внизу. – Вещь начинает рваться по шву, никто ничего не делает, и она в конце концов разваливается на части. Так и Ньюарк. Разорван на части.
– Так или иначе, мои рабочие вернулись, но они стали уже другими людьми. Они стали злыми. Я был уже не работодателем, а эксплуататором. Они смотрели на меня так, будто это я тащил их предков в цепях через океан. Разные смутьяны начали их подзуживать. К тому времени все уже стало ясно, Майрон. Производство катилось в тартарары. Труд стоил слишком дорого. В городе начались беспорядки. И тогда эти смутьяны начали агитировать рабочих за профсоюз. Требовали, чтобы он был создан. Я, разумеется, выступал против. – Он посмотрел сквозь стеклянную стену на длинный ряд коробок.
Майрон прикинул, сколько раз отец смотрел сквозь эту стену и видел всегда одно и же. Интересно, что он при этом думал, о чем мечтал все годы на этом пыльном складе. Майрон потряс банку и открыл.
При этом звуке отец слегка вздрогнул. Он повернулся к сыну и через силу улыбнулся.
– Старик Брэдфорд был связан с бандитами, которые хотели организовать профсоюз. Ведь кто здесь был замешан? Бандиты, хулиганье, панки, которые занимались всем, от проституции до букмекерства. И все они внезапно стали великими специалистами по рабочей силе. Но я боролся с ними. И брал верх. Так вот однажды старик Брэдфорд прислал своего сыночка Артура сюда, в это здание. Чтобы поболтать со мной. С ним был Сэм Ричардс, сукин сын, который стоял, прислонившись к стене и молчал. Артур сел и задрал ноги на мой стол. Я должен согласиться на профсоюз, заявил он. Более того, поддержать с финансовой точки зрения. Щедрыми пожертвованиями. Я сказал маленькому паршивцу, что это называется вымогательством. И велел ему убираться из моего офиса к чертям собачьим.
На лбу отца выступили капельки пота. Он достал платок и несколько раз промокнул лоб. В углу офиса стоял вентилятор. Он лениво вращался, поворачиваясь из стороны в сторону, дразня их моментами относительной прохлады, тут же сменявшимися духотой. Майрон взглянул на семейные фотографии, задержавшись на снимке, сделанном во время поездки на Карибское море. Лет десять назад. На родителях были яркие рубашки, они выглядели загорелыми, здоровыми и значительно моложе. Это его испугало.