– У дверей двое моих людей. Они профессионалы, не такие задницы, как Марио. Так что никто в эти двери не войдет. Понял?
Майрон снова кивнул.
Сэм достал сигарету.
– И последнее. Мы видели, как твой дружок вылез из багажника. Я припрятал там двух снайперов, ветеранов войны в Персидском заливе. Если твой приятель приблизится к дому, он покойник. На всех окнах сигнализация. И везде установлены детекторы движения. Я поддерживаю радиосвязь со всеми четырьмя охранниками на разных частотах. – Он показал Майрону какую-то навороченную портативную рацию.
– Разные частоты, – повторил Майрон. – Это надо же.
– Я все это говорю не для того, чтобы произвести на тебя впечатление, а чтобы ты понял: пытаться бежать бесполезно. Так ты уяснил?
Еще один кивок.
Они уже дошли до винного погреба. Сильно пахло деревом и, надо прямо сказать, хорошо выдержанным «шардоне». Там Майрон увидел Артура. Его лицо напоминало туго обтянутый кожей череп. Чанс тоже присутствовал. Он пил красное вино, поднимая бокал и изучая цвет. Чанс изо всех сил старался казаться спокойным.
Майрон оглядел винный погреб. На полках – много бутылок, все слегка наклонены вперед, чтобы пробка постоянно смачивалась. Огромный термометр. Несколько деревянных бочек, в основном для выпендрежа. Никаких окон. Никаких дверей. Никаких других заметных входов-выходов. В центре стоял массивный стол красного дерева.
На столе ничего не было, кроме сверкающего секатора.
Майрон оглянулся на Сэма. Тот улыбнулся. Он все еще держал пистолет.
– Считай, что я испугался, – сказал Майрон.
Сэм пожал плечами.
– Где Бренда? – настойчиво спросил Артур.
– Не знаю, – сказал Майрон.
– А Анита? Где она?
– Об этом вам лучше спросить Чанса, – посоветовал Майрон.
– Что?
– Он сошел с ума. – Чанс резко выпрямился.
Артур встал.
– Вы отсюда не выйдете, пока я не решу, что вы ничего не скрываете.
– Ладно, – согласился Майрон. – Тогда давайте начнем, Артур. Видите ли, я все неправильно понимал. То есть все улики были налицо. Жучки на телефонах, поставленные давным-давно. Ваш острый интерес к этому делу. Нападение на Аниту за три недели до смерти вашей жены. Проникновение в квартиру Хораса только из-за писем Аниты. Таинственный звонок, когда Бренде приказали связаться по телефону с матерью. Изуродованные Сэмом парнишки. Стипендии. Но знаете, что мне наконец открыло глаза?
Чанс собирался что-то сказать, но Артур жестом велел ему замолчать.
– Что? – спросил он.
– Время самоубийства Элизабет, – пояснил Майрон.
– Не понимаю.
– Время самоубийства, – повторил Майрон. – И, что еще важнее, попытки вашей семьи изменить его. Зачем Элизабет убивать себя в шесть тридцать утра, как раз в тот момент, когда Анита пришла на работу? Совпадение? Возможно. Но к чему тогда так стараться скрыть точное время? Элизабет вполне могла спрыгнуть не в шесть тридцать утра, а в полночь. Так зачем же хлопотать понапрасну?