Через год он вообще бросил играть в бейсбол.
Вокруг Уикнера толпились человек шесть мужчин. На всех – бейсболки, одетые прямо и высоко, без единой морщинки, не так, как на детях. Белые футболки обтягивали животы, напоминающие раздутые кегельные шары. Они стояли, прислонившись к забору и положив на него локти с таким видом, будто совершали воскресную прогулку в машине. Мужчины обменивались замечаниями по поводу детей, обсуждали другие игры, предсказывали будущие результаты, как будто их точка зрения кого-то интересовала.
С Малой лигой было много неприятностей. В последнее время в прессе постоянно писали об амбициозных родителях, чьи дети играли в ней, и вполне заслуженно. Но предлагаемая альтернатива, где все равны и все правильно с политической точки зрения, была немногим лучше. Предположим, ребенок бьет слабо. Он вздыхает и идет на место. Тренер нового образца орет: «Хороший удар!» Но, разумеется, ничего хорошего в том ударе не было. Так зачем тогда все? Родители делают вид, что победа не имеет значения, что лучший игрок в команде не должен использоваться чаще, чем самый слабый. Но все это сплошная ерунда, да и ребенка не обманешь. Дети не идиоты. Они знают, когда к ним относятся снисходительно, прикрывая их неудачи трепом насчет «чем бы дитя не тешилось». И им это не нравится.
Так что неприятности продолжаются. И видно, будут всегда.
Несколько человек узнали Майрона. Они подталкивали стоящих рядом людей локтями и показывали в его сторону. Вон он, Майрон Болитар. Лучший баскетболист, когда-либо вышедший из этого города. Стал бы великолепным профессионалом, если бы… Если бы. Судьба. Майрон Болитар. Полулегенда, полупредупреждение нынешней молодежи. Спортивный эквивалент разбитой в дребодан машины, которая выставляется в назидание выпивохам за рулем.
Майрон направился прямиком к стоявшим у остановки. Ливингстонские болельщики. Те же самые люди постоянно ходили на футбол, баскетбол и бейсбол. Некоторые были вполне приличные. Другие «крутые». Все они узнали Майрона и тепло с ним поздоровались. Детектив Уикнер молчал, не отрывая глаз от поля, демонстративно погрузившись в игру, хотя в этот момент как раз был перерыв между подачами.
Майрон коснулся плеча Уикнера.
– Привет, детектив.
Уикнер медленно повернулся. Его серые глаза всегда были пронзительными, но сегодня они еще вдобавок сильно покраснели. Возможно, конъюнктивит. Или аллергия. Или выпивка. На выбор. Лицо настолько загорело, что напоминала сыромятную кожу. На нем была желтая рубашка с воротником и молнией спереди. Сквозь расстегнутую молнию виднелась толстая золотая цепь. Возможно, недавно приобретенная, чтобы скрасить отставку. Но, похоже, не сработало.