Что-то гулко ударило по голове:
— Ну-с, госпожа Верея, в валькирию играем, да?! — Крыс затопотал ногами. — Ритуальную чашу вместо шлема надеваем? А в ней, между прочим, еще кровь жертв не просохла!
Я поспешно, избавилась от чаши, принятой мною за котел, а Гомункул стал тыкать пальчиком в книгу, которую я прижимала к себе, сердито попискивая:
— А это щит, да? Какого лешего вам не спится, приключений ищем, да?! Брысь отсюдова!
Лейя икнула, а я вспомнила, зачем мы пришли:
— Эй, Гомункул, а вытащи-ка нам карточки твоего хозяина, где он про книги записывал. — Крыс недовольно повел усами, я пригрозила: — А то мы снова туда полезем.
Гомункул подскочил и метнулся за дверь. Пока мы приводили себя в порядок, он принес карточки, ссыпал их к нашим ногам и, повторив:
— Брысь отседова, — выпроводил нас из архива.
— Вино какое-то слабое, — пожаловалась Алия, — а то бы я ему показала, как приличных девушек за зады лапать!
— Это я, — мяукнула Лейя, а когда мы остановились и уставились на нее, пояснила: — Это я упала и за ее зад ухватилась.
— А что это за книжечка? — Алия ткнула пальцем в добытую книгу, когда мы вышли к реке.
— Волшебные сказки для самых-самых, — прочитала я.
— Это для кого?! — Алия дернула у меня книгу. — Для нас, что ли?
— А самые-самые, это как? — наморщила лобик Лейя.
— Это мы! — самодовольно проворковала Алия.
Я отобрала книгу у лаквиллки, раскрыла на середине, рассмотрела рисунок огромного коняги непонятной масти.
— Вот это лошадища! — выдохнула восхищенно Алия. — Нам бы такую — до Вежа добраться.
Лейя выхватила книгу и нараспев зачитала:
— «И свистнул Иван молодецким посвистом, крикнул богатырским покриком: «Сивка- Бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой!».
Я наклонилась к подруге и прочитала приписку меленькими буковками:
— «Топнул ногой да тихонечко прибавил слово заветное: «Пожалуйста».
Что-то громыхнуло, Лейя уронила книгу, мы присели. Земля затряслась, воздух содрогнулся, бежит лютый зверь-конь — и бур, и сер, и космат, грива до земли свисает. От топота копыт земля содрогается, от горячего дыхания снег тает. Остановился рядом с нами и по-человечьи молвит:
— Где богатырь, вызвавший меня после тысячелетнего сна? Конь повел красным, как огонь, глазом и буркнул: — Немые, что ли?
Тут уж мы с Лейей, не сговариваясь, шмыг за спину Алии и в подругу пальцами тычем:
— Она вызывала! Богатырка лаквиллская!
Конь дыхнул жаром и, склонив голову набок, стал с неподдельным интересом осматривать девицу, которая попыталась принять важную позу.
— Щас он ее схарчит, — прошептала мне на ухо Лейя и икнула. — А потом за нас примется.