— Что? — воскликнула она.
Клинт постарался улыбнуться.
— Ничего, — выдавил он. — Правда, Речел.
Она, разумеется, не поверила и решила выяснить причину его недовольства. Соль… Глазурь была отменной, но Сам пирог невозможно было есть. Она чуть не подавилась. Как же Клинт может вот так сидеть И притворяться, что все в порядке?
Нет, она больше не вынесет. Речел мысленно перебрала все свои ошибки. В довершение всего она испортила Клинту день рождения. Даже Коди смотрел на нее с укором.
— Мне жаль, — прошептала она, ни к кому не обращаясь. — Мне так… жаль.
Речел встала из-за стола и направилась к выходу. От слез она уже совсем ничего не видела, поэтому приняла лежавшего на полу Бесполезного за тряпку, споткнулась о бедное животное и упала лицом вниз.
Первым к ней подбежал Мэт, помог встать, посмотрел, нет ли на ее руках ссадин, и отряхнул платье. Остальные столпились вокруг, но никто не сказал ничего такого, что ей хотелось бы услышать. Речел не думала ни о чем конкретном, просто она была обижена.
Глядя на Мэта, она вспомнила, как тот велел Молли идти домой, потому что иначе она бы не сдвинулась с места. Теперь и ей самой нужен такой совет.
Речел медленно отступала к двери, и с каждым шагом лица братьев становились все менее различимыми. Только не Клинта. Его лицо вырезано у нее в сердце, поэтому никогда не забудется и не размоется, как бы далеко она ни находилась.
Всхлипнув, она выбежала за дверь. Больше так жить невозможно.
После минутного молчания все заговорили хором, и Клинт поднял руку.
— Я пойду за ней.
— Скажи ей, что нам все равно, — обнял его за ногу Коди, — мы приготовим другой пирог.
— Конечно, приготовим! — согласился Дэниел.
— Ей просто нужно еще попрактиковаться, — заявил Джереми.
Глядя на их лица, Клинт понял, что братья любят Речел не меньше его, хотя и по-другому.
— Я верну ее, малый, не волнуйся. — Он ласково потрепал Коди и сказал Джереми:
— Твое предложение имеет смысл. А вы, ребята, займитесь пока новым пирогом. Какой же день рождения без настоящего пирога!..
Джереми кивнул.
— Обязательно. Только не жди чуда, мой пирог может оказаться еще хуже, чем у Речел.
Клинт едва не выпалил, что любой другой пирог будет вкуснее, но вовремя прикусил язык. «Не стоит распространяться на эту тему», — рассудил он.
Речел пряталась на сеновале и, давясь слезами, безутешно рыдала. Сердце у Клинта дрогнуло. Взобравшись по приставной лестнице, он сел рядом с ней на сено.
Стоило Речел увидеть мужа, как она задержала дыхание и перестала рыдать. После довольно продолжительного молчания Клинт сказал: