– Ну, милая сестренка, – глаза Гила сияли, так как он видел, что Изабелла, несомненно, чувствовала себя счастливой, – надо ли мне спрашивать, как ты находишь мой выбор для тебя?
– Ах, Гил, неужели все настолько заметно? Неужели я поставила себя в глупое положение?
– О, нет, – он засмеялся. – Ты сделала Лионела объектом зависти всех присутствующих.
И это, действительно, была правда: нельзя было не заметить, что Изабелла отдавала предпочтение наследнику Сант-Сейвора, в то время как некоторые отдали бы много, чтобы оказаться на его месте. Особенно лорд Оадби был недоволен тем, что его подопечная, явно очарованная Лионелом, заискивает перед ним, как будто он принц. Каким образом эта липкая гусеница превратилась в прекрасную бабочку без ведома графа? Лорд Оадби мысленно отметил, что в будущем ему следует больше обращать внимания на развитие своей подопечной и особенно – ее женственности.
Изабелла не видела похотливого взгляда опекуна, а тот рассматривал ее внимательно, плотоядно, размышляя о возможности первым вкусить этот плод. Она смотрела только на Лионела, который пригласил ее на третий танец.
«Лорд Лионел, он мой отныне и навсегда!» – страстно поклялась молодая леди про себя и улыбнулась лорду со слепой доверчивостью юности.
Никогда еще дни не были для Изабеллы так скоротечны, слишком скоротечны: она была влюблена так, как можно влюбиться только в юности, когда любовь кажется неизведанной и сияющей, как манящая звезда, когда в нее бросаются как в омут, не думая ни о чем. В какой-то неуловимый момент любовь ослепила ее вспышкой своего великолепия, и теперь она упивалась ею. Такова уж первая любовь – она чиста и безгрешна, на ней еще нет налета болезненных воспоминаний, от которого любовь тускнеет, как бы вы ни старались сохранить ее первозданность, не понимая, что иногда она становится более дорогой своими шрамами, как старая бронза – патиной.[6]
Герцог Глостер уехал вместе со своими людьми. Но, увидев удрученное лицо девушки и, возможно вспомнив о своей печальной юности, Ричард разрешил Гилу и Лионелу остаться до тех пор, пока на светлом небе будет сиять летнее солнце.
Просыпаясь каждое утро, Изабелла распахивала балконную дверь и умоляла деревья подольше не сбрасывать листву, и, может быть, потому, что она была ребенком природы, они, кажется, услыхали молитвы влюбленной девушки и поняли ее. Каждый день юная леди вместе с братом и Лионелом каталась верхом на лошади под сенью раскидистых дубов и тисов, ясеней и сосен. И жизнь была прекрасна! Никогда Изабелла не была веселой и оживленной настолько, чтобы смех и радость били из нее через край. Она отчаянно скакала галопом по лесу, неистово танцевала в поле, испытывала тайное наслаждение ночью, лежа в постели и думая о своем возлюбленном. Изабелла знала, что будет оплакивать отъезд брата, но разлука с Лионелом… ах, разлука с ним будет равнозначна смерти – в этом она не сомневалась. А потому дорожила каждым проведенным с ним днем, как сокровищем.