Ночник вскоре погас, а мягкие обюссоновские ковры надежно заглушали исступленные стоны, раздававшиеся этой ночью в спальне.
6
За окном едва-едва светало. Камин за ночь погас, и было немного холодно. Набросив на себя ночную кофту, я встала, чтобы каминными щипцами расшевелить тлеющие поленья. Появились тоненькие язычки огня, затем пламя заплясало сильнее, и я некоторое время грела руки у камина. Потом подошла к окну и чуть приподняла занавеску.
Было не больше семи часов утра. Темнота понемногу рассеивалась, и молочно-белый туман полз по земле, сливаясь с глубоким голубоватым снегом. Фонари горели очень тускло. Молочницы и те еще не появились. Жемчужно-розовая заря робко поднималась над Парижем, красноватым перламутровым светом заливала небо, и ее первые отблески падали на колокольню церкви Сен-Рок, театр «Комеди Франсэз» и Пале-Рояль. Крыши домов плавали в розовом тумане.
– «Молю, взойди, заря, веселье мне даря, из мрака предрассветного тумана», – прошептала я одними губами.
Мне стало холодно, и я вернулась в постель. Пора было будить Франсуа, если я не хочу, чтобы служанки застали его вместе со мной. Приподнявшись на локте, я заглянула ему в лицо.
Он спал. Спал, как и все мужчины, утолив свою страсть. Они все почему-то считают, что выполнили Бог знает какую трудную работу… Да, прошедшая ночь была бурной. Я тоже устала, но уснуть не могла. Может быть, сон пришел бы ко мне, если бы Франсуа, прежде чем уснуть, взял на себя труд сказать, как он восхищен мною и какую радость я ему подарила. Всего несколько слов… Мне вдруг пришло на ум, что даже граф д'Артуа на это не скупился. И я чувствовала себя нужной, желанной, а не брошенной и использованной.
Я грустно улыбнулась. Граф д'Артуа мне не нужен, а вот этот человек, спящий сейчас в моей постели, необходим мне как воздух. Я люблю его вместе с его недостатками. Если он захочет остаться таким, я не возражаю. Если он изменится к лучшему, я буду любить его вдвое больше.
Я откинулась на спину, погрузила пальцы в волосы, провела рукой по губам – они чуть распухли от его яростных поцелуев. Да, я сама себе удивлялась… Он был невнимателен. Больше того, я ни разу не почувствовала того захлестывающего, остропронзительного и долгого удовольствия, которое знала с графом д'Артуа. Мой любовник был куда быстрее меня, и я не успевала за ним, а он не считал нужным меня ждать. Кажется, этого было достаточно для разочарования. Изабелла де Шатенуа, например, никогда бы не захотела продолжения такой связи, она превыше всего ценила свои удовольствия. А вот я была счастлива. И это чувство было тем сильнее, что я не могла его объяснить.