Корнелий стоял рядом с Варварой, неуютно отгороженный от нее псом. На плече у девушки висела зеленая брезентовая сумка. Вместительная, надежно и крепко прошитая кожаными шнурами, с мощным ремнем. На такой можно было без особого риска висеть над пропастью, зацепившись ремнем за сук. Корнелий знал толк в вещах, сделанных своими руками. В Эдеме других вещей и нет. Массовое производство и поточные линии освоены исключительно в человеческом мире, где всякий скрыто стремится быть похожим на кого-то иного, разумея под похожестью внешнее сходство.
– Классная сумка! – искренне сказал Корнелий.
Он сам толком не знал, почему ляпнул про сумку. Про погоду было бы некстати. В метро, как во всяком уважающем себя подземье, погоды нет. А искусственные фразочки типа: «Как ты относишься к розовым бегемотикам?» он предпочитал не использовать. В них ощущалась вымученная заученность, присущая лишь тоскливым профессиональным ловеласам. Это с одной стороны. С другой же, на такие вопросы очень просто ответить одним словом: «Никак!» и этим разом обрубить весь разговор.
Варвара, усмехнувшись, посмотрела вначале на свою сумку, затем на очкарика. Ее громадный пес оскалился, будто тоже улыбнулся.
– Нравится, говоришь? – спросила она с интонацией, которую Корнелий не совсем понял.
Ободренный Корнелий потянулся к ремню сумки, желая разглядеть ее поближе. Не успел связной коснуться его даже и пальцем, как что-то больно ударило его по запястью. Корнелий не уловил мгновения, когда девушка выхватила тесак. Так он впервые его увидел – синеватый, многослойный, отлично отточенный, кузнечной, никак не заводской работы. Правда, надо отдать Варваре должное, удар она нанесла тупой стороной. Одновременно снизу, в сантиметре от руки курьера-недотепы капканом щелкнули зубы пса.
Корнелий ошеломленно уставился на зазубрины на клинке. Если бы удар был нанесен чуть выше, он пришелся бы зазубринами.
– Ты что, перегрелась? – сердито крикнул Корнелий.
– Только попробуй еще раз коснуться, и я отрублю тебе кисть! – хладнокровно предупредила Варвара.
Корнелий понял, что это не шутка. Миг – и клинок скрылся в ножнах. Движение было привычным, быстрым, доведенным до автоматизма. Ощущалось, что повторяют его много раз в день, причем не один год.
– Весеннее обострение жадности? Я же только посмотреть хотел! Желаешь сделать хорошего человека невыносимым – сделай его частным собственником, – мстительно сказал Корнелий, потирая ушибленное запястье.
Поезд дернулся, точно налетел на незримое препятствие, и резко остановился в тоннеле, так и не добравшись до «Белорусской». Варвару бросило на Корнелия, и она вынуждена была ухватиться за него. Тот чудом успел вцепиться в поручень и повис, как на турнике. Ноги оторвались от пола. Только пес устоял на четырех лапах, и даже сделал два бодрых прыжка против хода поезда.