Эрисса проводила с Рейдом столько времени, сколько позволяли ее обязанности и его занятия. Они вместе ходили набирать команду. В это праздное время года их повсюду угощали вином, приглашали к столу и заводили многочасовые разговоры. И не только потому, что ее приход делал честь дому, а Дункан был знаменитостью. Атланты всегда радовались новым лицам, необычным речам. Это был открытый народ.
Но их веселье не радовало его. Нужно что-то предпринять для их спасения. И, выпив несколько ритонов вина, выслушав повествование старого моряка о том, как он ходил в Колхиду, на Оловянные острова, в Янтарное море, был занесен штормом в Америку, три года строил там корабль с помощью раскрашенных людей и вернулся по реке Океан, рейд расслаблялся и начинал рассказ о своей стране — в тех пределах, в каких слушатели могли его понять. А потом, направляясь к лодке, и сам не помнил, о чем шел разговор.
Первый день после равноденствия выдался ясным и тихим. Горожане отсыпались после праздника. Рейд поднялся рано. Спустившись по мокрой от росы тропинке в сад, он увидел, что Эрисса его поджидает.
— Я знала, что ты придешь, — голос ее был едва слышен. — Сейчас все отдыхают. Я тут… взяла еды и подумала, не отправиться ли нам…
Они сели в лодку и поплыли не к городу, а туда, куда указывала Эрисса. Путь их пролегал в тени вулкана, но в этот день и вулкан успокоился. Маленькие серебристые рыбки выскакивали из воды. Причалив к берегу и привязав лодку, они перешли через гору и вышли на берег к открытому морю. Эриссе эти холмы были знакомы так же, как пасущиеся здесь быки. Они видели этих быков, которые величественно дремали возле яслей, наполненных сеном. Тропа привела их к небольшой бухте на южном берегу. Бухту окружали утесы, лишь в одном месте голубизна уходила к горизонту. Вода, золотисто-зеленая, была здесь такой чистой, что видно было камни на дне во многих ярдах от берега. Мягко плескались волны, ветра не было. Темные утесы впитывали солнечное тепло и отдавали его в воздух.
— Эрисса расстелила плащ, разложила на нем хлеб, сыр и яблоки, поставила кувшин с вином и два кубка.
— Как прекрасен мир, — сказала она.
Рейд подавил вздох.
— О чем ты печалишься, Дункан? О том, что никогда не вернешься домой? Но ведь… — она покраснела и стала без надобности перебирать яблоки. — Но ведь ты можешь обрести новый дом.
— Нет, — сказал он.
Она взглянула на него с испугом:
— Почему? У тебя кто-то есть?
— И он вспомнил, что никогда не говорил ей о Памеле.
— Я не сказал тебе, — начал он. — Ариадна мне не велела. Но… Я нахожусь здесь по важной причине.