– Взвесь-ка мне штук пятнадцать, – сказал Константин. – Но, смотри, брат, если не сладкие – назад принесу, сам есть будешь…
– Зачэм обижаешь, слушай? – возмутился продавец. – Такой пэрсик мой отец растил! Такой пэрсик мой дед растил. У них сладкий был, да? Зачем у меня – не сладкий? Бери – пробуй любой – хоть один нэ сладкий найдешь, я брошу все, поеду домой – сад вырубать!
– Ладно, не горячись! – усмехнулся Константин. – Какой вы народ нервный! Прямо не тронь! Старый Керим тоже такой горячий был – слово ему не скажи, сразу за кинжал хватался… Только что-то не вижу я его здесь. Давно в ваших краях не был. Домой, что ли, Керим уехал, в Ширванскую долину?
– Ты Керим знал? – переспросил его удивленный продавец, выстраивая на весах пирамиду из персиков. – Аллах забрал старого Керима к себе. У него пэрсик лучше был, чем этот! А вот жизнь у Керима – плохой был. И смерть плохой. Пуля в живот попал. Здэсь и умер, прямо с пэрсиками. Хороший человек был Керим, а смерть у него плохой был!
– Подожди-подожди, – перебил его Константин. – Так его убили? Прямо здесь, на базаре? Кто же на старика руку поднял?
– Э-э, слушай! – махнул рукой продавец. – Они не разбирали, кто старый, кто нет. Вон там…
Он показал рукой на крышу возвышающегося над базаром здания крытого зимнего павильона.
– Там автомат стрелял, – продолжил он. – Просто стрелял. В людей. Чтоб боялись. Чтоб базар пустой был. Керим убил, Али убил, Муслим убил…
– Кто убил? – спросил Константин. – Кто с крыши стрелял-то?
– Малгобек! – веско и сурово сказал продавец. – Его братьев с базара папрасыли…
Продавец сделал ладонями движение, словно отряхивал с них воду.
– Он хотэл отомстить. Много дэнэг патерял! – закончил пояснения продавец.
– Малгобек, значит? – сказал Константин. – Так-так. И что же? Он теперь над базаром?
Продавец прекрасно понял, о чем спрашивает Константин. Обычно о таких вещах не спрашивают, тем более – у торговцев. Торговцы – люди тихие, их любой обидеть может. Но с прилавка в сумку Константина перекочевали пять килограммов отборных и весьма не дешевых персиков, которые уже три дня никто не покупал, и продавец был очень расположен к покупателю, принесшему ему удачу.
– Ты что, дорогой! – сказал он, понизив голос и слегка наклонившись к Константину. – Малгобек совсем нэт. Базар совсем наш стал. Над ним уважаемый Рахман Азим-заде. Малгобек совсем ушел. Гашиш на базаре теперь нэт. Оружия на базаре теперь нэт. Теперь в Москву ездят. Уважаемый Рахман Азим-заде такими делами нэ занимается.
Малгобека Константин помнил, – юный и верткий, вечно ходил в «шестерках» в чеченской группировке, виртуозно шельмовал в очко и отличался неконтролируемой жестокостью в разборках, – хватался за ствол прежде, чем успевал сказать слово.