Долго же Константина не было в Запрудном, если такое дерьмо успело не только наверх подняться, но и пропасть куда-то с глаз долой.
– Тебя-то, брат, как зовут? – спросил Константин продавца.
– Э-э, дорогой! Ты за моего сына все равно свою дочь не отдашь! – усмехнулся продавец. – Называй меня – «тот, у кого вкусные персики».
Константин в ответ улыбнулся.
– Ну, как знаешь, – ответил он. – А только надо мне вашего уважаемого Рахмана повидать. Азим-заде который. Дело к нему есть, не подскажешь, как найти его?
– Дело есть дело. Пачему не сказать? «Золотой дукат» знаешь? – спросил Константина «тот, у кого вкусные персики».
Константин кивнул. Еще бы ему не знать казино «Золотой дукат», когда он сам его и открывал в Запрудном. Когда-то это казино принадлежало именно ему, Константину Панфилову.
– Там ресторан есть, – продолжал азербайджанец. – Найдешь его очень просто – положи этот пэрсик на стол. Он сам к тебе подойдет.
– Спасибо тебе, брат, – сказал Константин. – Удачи тебе.
– Э-э, дарагой! – широко заулыбался в ответ продавец. – Нэ надо никакой удачи! Надо еще один такой покупатель, как ты.
Нагруженный персиками Константин отправился в ресторан «Золотой дукат». Он вспомнил, сколько забот и проблем было связано с его открытием, и что-то похожее на ревность кольнуло его сердце. Когда он уезжал в Дагестан, чтобы отомстить за зверски убитого бандитами брата, управлять рестораном он оставил Леню Мурашко, человека смышленого…
Путешествие Константина оказалось долгим. В Запрудный он в итоге решил не возвращаться. А позже узнал, что ресторан кто-то прибрал к рукам. Это было по-житейски понятно: все, что остается без хозяина, переходит в конце концов в другие руки, а ресторан и казино давали неплохой доход.
Константин почувствовал обиду не из-за денег. От этих денег он отказался сам, совершенно осознанно, без всякого давления со стороны. Но все это он сделал своими руками, приложил к этому свою энергию. В его сегодняшней обиде было что-то от самолюбия автора, оскорбленного откровенным плагиатом.
Наверное, так возвращалось к нему его прошлое. Не формально возвращалось, показываясь на глаза и не затрагивая душу, а именно так, как только и может возвращаться на самом деле, – эмоционально.
«Пожалуй, это и есть самое трудное, что поджидает человека, когда оживает то, что он считал умершим, что давно похоронил», – подумал Константин.
Странное чувство он испытал, когда входил в «Золотой дукат» не хозяином, а гостем, клиентом. В этом качестве он еще ни разу тут не появлялся. Как будто во сне попадаешь в незнакомое место и понимаешь, что все здесь знаешь, хотя уверен, что никогда раньше там не бывал. Кажется, у французов есть выражение, передающее это ощущение, – «де жа вю». Впрочем, во французском Константин не был силен.