Катина мама попыталась было протестовать, но девочка Катя деловито вошла в прихожую и сказала, что хочет писать и еще хочет чаю с конфетами.
– Вот-вот! – возмутилась мама. – Нашла повод распотрошить подарок!
Катя протопала внутрь в грязных сапогах, мама зашипела, что нельзя грязнить пол, Игорь сказал, что тут вообще-то грязно, можно в сапогах, но мама сказала, что приучает дщерь к порядку, а дщерь заныла, что сейчас описается Игорь стал искать хоть какие-то тапки… Потом пошел на кухню и обнаружил, что к чаю-то ничего нет, один хлеб, старое варенье – и все.
– Ничего, – сказала Катя, – у меня есть конфетки.
– Добилась своего, – буркнула мама.
– Ой, какая красота! – вдруг возопила Катя, увидев фарфоровых кукол, которых собирала мать Игоря.
– Нельзя! – взвизгнула мама. – Разобьешь! И вообще, почему не спрашиваешь разрешения? И почему без тапок?
Игорь рассмеялся:
– Пусть вон ту куклу возьмет.
– Это ваши?
– Да нет, мамины. Она умерла недавно.
– Извините, – сказала Катина мама.
Вилька с Катей занялись своими детско-зверскими делами, мама осталась за ними присматривать, а Игорь пошел готовить чай и переодеваться.
Чайник вскоре заливисто засвистел, и все четверо – двое женщин и двое мужчин – собрались у старого дубового стола. Попили чаю, глядя из огромного окна кухни в засыпанный снегом двор, и Игорь из болтовни девочки Кати, которую безуспешно старалась заглушить мать, узнал, что у нее на даче тоже есть три черных кота, но не совсем черных, а с белыми лапками, и что папа из Африки привезет ей сто фарфоровых кукол, что они были на елке и что они сейчас поедут домой, а там у бабы Оли есть большая белая собака.
Потом Катя сказала, что пойдет играть с куклой, и Игорь с Катиной мамой остались на несколько минут одни. Ей было лет двадцать семь. Впрочем, может, и больше. Не в Игоревом вкусе – темная шатенка, довольно симпатичная, но ничего особенного. И еще какая-то жесткая. А Игорь любил женственных мягких блондинок. Правда, волосы у Катиной мамы были великолепные – густые, длинные, почти до пояса.
– Извините, я не представился. Меня зовут Игорь.
– Эвтаназия, – ответила женщина.
– Ч-что? – ошалело спросил Игорь.
Женщина недоуменно посмотрела на него.
– Анастасия. – Она делала ударение на третье «а». – Довольно распространенное русское имя. А что?
– Я ослышался, – извиняющимся тоном произнес Игорь.
– Ну ладно, – решительно встала Дама Эвтаназия, как ее тут же мысленно окрестил Игорь. – Спасибо за чай, но нам пора.
Они вышли в большую комнату и только тут поняли, что Катя недаром утихомирилась – она спала, свернувшись клубочком, на старом кожаном диване, а под боком у нее довольно сопел кот Тэвильдо.