Гастингс кивнул.
– Ну, в итоге я не выдержала. Решила рассказать обо всем русским. И приказала капитану вести корабль к ним. Но потом сломался двигатель и начался весь этот кошмар. Тогда-то я и поняла, как сильно ошибалась.
– Что ж, лучше поздно, чем никогда, – хмыкнул Гастингс.
– Что теперь со мной будет? – спросила Франческа.
– Да ничего особенного, – пожал плечами Вудмен. – При первой же возможности мы передадим вас на ближайшее американское судно, и вас доставят на берег.
– Спасибо! – расцвела Франческа.
– Скажите, а вы уверены, что русский офицер вас ни в чем не подозревает? – спросил Вудмен.
– Совершенно уверена, – кивнула девушка. – Говорю же, он от меня без ума, считает невинной жертвой.
– Понятно. Ну что ж, синьора, мы вас оставляем. Как только будет возможность, пересадим на корабль. Думаю, это можно будет сделать уже сегодня, – сказал Вудмен.
Американцы вышли из каюты, прошли шагов десять по коридору, потом, не сговариваясь, остановились. Оба понимали, что нужно поговорить без посторонних ушей.
– Под водой она ничего не видела, – сказал Вудмен.
– Да, похоже на то, – кивнул Гастингс. – Значит, она для нас не опасна.
– Наоборот – полезна. Такой будет свидетель на суде!
– Но она ведь ничего не видела своими глазами. Таких свидетелей и так хватает.
– Мы с ней еще поговорим. И она скажет, что видела. Главное, она уверена в виновности русских. Убедим ее, что против них все средства хороши. Она уже и сама с этим согласна.
– А насчет того, что русский ее ни в чем не заподозрил, ты веришь? – спросил церэушник.
– Трудно сказать, – пожал плечами Вудмен. – Сначала не верил. Но теперь начинаю склоняться к тому, что она не ошибается. Сам посуди – ведь Павлов не разведчик. Он простой спецназовец, боевой пес. Вполне мог ничего и не понять. Тем более если в самом деле влюбился в Франческу. А это вполне возможно, девушка она эффектная.
– Да уж. Но если это так, то открывается простор для комбинаций.
– Именно так. И этот простор мы используем, – кивнул разведчик.
– У меня уже есть одна конкретная идея, – сказал Гастингс. – Что, если она поможет нам заставить русского делать то, что нам нужно? А то у Большого Сэма что-то пока неважно получается.
– Получится еще. Несгибаемых людей не бывает.
– Получится, конечно. Но когда? У нас не так уж много времени. Нужно использовать итальянку, раз уж она нам подвернулась.
– Хм… Да, наверное, ты прав. Сэм сказал, что русский – крепкий орешек. А как ты хочешь ее использовать?
– А как использовать красивую женщину, в которую влюблен мужчина, чтобы заставить его делать то, что надо? Неужели не понимаешь?