– Да?.. Нет, Анны сейчас дома нет… Не знаю… Она уехала к матери в Анапу, там что-то случилось… Да, с ее матерью… Попробуйте позвонить, хотя зачем вам это… Нет, номера ее телефона в Анапе я не знаю… Ну, вот так и не знаю! Мы общаемся при помощи писем и телеграмм… Всего хорошего…
Исрафилов положил трубку. Оглянувшись, замер на мгновение испуганно: у входной двери стояла его жена.
– Кто это был?
– Один из твоих поклонников, наверное, – отвечал Исрафилов беззлобно. – Не представился. Мужской голос, такой обаятельный…
Казачка сделала движение, лучше всяких слов выразившее ее безразличное отношение ко всем поклонникам.
– Почему дверь в гараж открыта? – спросила она.
– Я там занимался…
– Чем?
– Пошли покажу…
Пропустив вперед жену, Исрафилов вышел из дома, повел ее в сторону гаража, где стояла его белая, с затемненными стеклами «Волга».
– Что это за хрень тут растет? Куда ты меня, дятел, ведешь?
– Камыш…
– Так это берег, что ли? Да на хрен ты меня сюда приволок, за тыщу миль от города…
– А тебе опять хочется, чтобы тебя менты да армейские всю ночь по подворотням собаками травили? Мне не хочется…
– Суки… Сами они собаки…
Звездное небо раскрылось от края и до края над берегом Каспийского моря в районе острова Чечень. Огромная полная луна, неторопливо подбиравшаяся к своему зениту, заливала побережье серебристым, призрачным светом.
Два грязных, полупьяных бомжа, спотыкаясь и вполголоса переругиваясь самыми последними словами, пробирались по узкой, проложенной в зарослях водных растений тропинке, спасаясь от преследования милиции и армии, почему-то вдруг вздумавших усилить меры безопасности вокруг Махачкалы. Один из бомжей, постарше и поопытнее, лучше знакомый с местной спецификой, вел позади себя бродягу, который был явно моложе, но, несмотря на это, физически слабее, более разбитого и немощного, однако зловредного на язык.
Внезапно под ногами идущих захлюпала вода.
– Фу, блин, падла, – пробормотал молодой бродяга, чуть не падая и опираясь на плечо впереди идущего. – Куда ты меня ведешь, дятел? Тут же море… Еще простудимся на хрен! Чем лечиться-то будем?..
– Водкой, чем же еще… Пошли, пошли! Там дальше сухо…
Они и в самом деле вскоре выбрались на неширокую полянку в зарослях тростника. Посреди возвышался покатый песчаный пригорок, сухой и мягкий. Вокруг стеной стоял тростник, смыкаясь верхушками своих стеблей так, что над головой словно образовывался шатер.
– Во! Видал, что я нашел на днях? – сказал старый бомж, взбираясь на пригорок и с удовольствием усаживаясь на мягкий песок. – Здесь нам никакая ментура не помешает…