А сам этот хозяин, средних лет представительный турок по имени Абу Али, с широким смуглым лицом, украшенным тонкой щеточкой усов, с черными как смоль, коротко стриженными волосами на голове, спортивного телосложения, худощавый и стройный, в очках с золотой оправой, торопливым шагом шествовал теперь по замусоренной и полной рабочей суеты стройплощадке. Двое местных татар не менее представительного вида едва поспевали за ним.
– Мы же единоверцы, Абу Али, – бормотал, задыхаясь на ходу, один из татар, по-видимому, главный из них, толстый и седой, с огромным отвислым животом и крупным золотым перстнем с печаткой на пальце. – Ты не можешь бросить нас на произвол судьбы. Коран предписывает истинному мусульманину помогать своим единоверцам в беде.
– Сначала растряси свое жирное брюхо, Муслетдин! – не оборачиваясь, отвечал Абу Али. – Тогда я поверю, что тебе нужна какая-то помощь.
– Помощь нужна не мне одному, а всей татарской общине Крыма! – багровея от натуги, гневно крикнул Муслетдин. – Посмотри, что творится вокруг! Новая власть хозяйничает в Крыму, как ей вздумается! При прежних порядках татарам в Крыму жилось куда привольней, чем теперь. Мы могли быть спокойны за наше будущее, за наших детей. За нашу национальность, в конце концов! Теперь славяне притесняют нас. Запрещают строить новую мечеть…
– Новую мечеть? – переспросил Абу Али, внезапно останавливаясь и хитро глядя на толстого татарина. – Которую по счету за последние два года, Муслетдин?
Тот, от неожиданности едва не налетев на представительного турка, остановился, тяжело дыша, не знал, что ответить.
Вместо него это сделал его спутник.
– Вот как? – патетически воскликнул он. – Ты считаешь, что мечетей слишком много на крымской земле? Ты плохой мусульманин, Абу Али!
– Мурад прав! – обрел дар речи первый татарин. – Мы все единоверцы, люди, угодные Аллаху. Твой долг мусульманина – поддержать татарскую общину в Крыму, защитить от засилья неверных! А ты от этого долга бежишь, как низкий, грязный шакал! Бросаешь своих единоверцев на произвол судьбы. Так истинные правоверные не поступают!
Это обвинение привело солидного турка в ярость.
– Гнусные попрошайки! – размахивая руками, крикнул он. – Вы шляетесь, клянчите деньги, мешаете серьезным людям работать. А кто знает, куда они деваются потом, эти деньги? В мечети, которую вы год назад открыли недалеко от мыса Фиолент, начала осыпаться штукатурка. Я сам это видел! Вы строите молитвенный дом из всякого дерьма! Как же после этого я могу вам жертвовать на храм?
– Плохая штукатурка – это не наша вина! – выкрикнул Муслетдин. – Это происки рабочих-славян!