Содержанием Альбаканских свитков, объявленных подделкой, заинтересовались только арранты, скупившие за бешеные деньги как оригинал, так и все копии (сумасброды, что возьмешь!), и про загадку Аласора в обителях мудрости материка быстро все забыли. Правда, никто не обратил внимания, что малочисленная, но прекрасно оснащенная аррантская экспедиция к пустынному хребту, случившаяся через полтора года после находки документов, также благополучно исчезла. Про отдельных соискателей славы и богатства, пытавшихся проникнуть в Аласор и впредь никогда не виденных в мире живых, не вспоминал никто, кроме скорбящих родственников, если таковые оставались.
...Но теперь, в конце лета 1320 года от падения Небесной горы, зло Аласора по сравнению со злом Степи казалось столь незначительным и мелким, что шад Даманхур с полного согласия не верившего в сказки дейвани Энарека решил дать главную битву именно у склонов Аласорского кряжа. За один вечер было решено все. Гурцат не станет оставлять у себя в тылу мощную и сильную армию, составленную из саккаремцев и наемников (которая вообще-то должна быть "распущена"...), и в слепой гордыне поведет свои лучшие тумены к выветрившемуся хребту через пустыню. А это ни много ни мало - два суточных конных перехода. Степняки устанут: мергейты и их кони не привыкли к невыносимой жаре пустыни и отсутствию воды - Великая Степь прохладна, наполнена влажными ветрами и десятками речек, стекающих с гор. Там всегда есть корм лошадям, водопой, в Степи не следует опасаться буранов, поднимающих в поднебесье тучи мелкой пыли и забивающего глаза и рот песка... Армии шада тоже будет тяжело, однако она займет самую выгодную позицию - на склонах Аласора, в безлюдных оазисах, где достаточно воды и трав, а к тому же, если начало битвы придется самое раннее на послеполуденные часы, солнце будет бить мергейтам в глаза. "Пусть оружием станет земля, небо и солнце", как сказал один из Саккаремских поэтов, прославлявших воинские подвиги государей Мельсины.
Уговорившись с аттали эт-Убаийядом, Даманхур решил послать Гурцату, стоявшему на восходном берегу Урмии, оскорбительную грамоту - пускай ее отвезут степные послы во главе с Мен-гу. Там Даманхур изложит в самых неприятных для хагана словах, что он плевать хотел как на упомянутого хагана, так и на приказы "перекинувшегося к противнику" Учителя Веры, а посему бросает вызов всей армии мергейтов и будет ждать ее возле склонов Аласорских взгорий. Если хаган откажется встретиться с Даманхуром в открытом бою, он навсегда обретет сомнительную славу труса, испугавшегося увидеть своего главного врага лицом к лицу на поле брани.