Дени не обратила на них внимания. Дотракийцы очень хорошо понимают в лошадях, но очень наивны во всем остальном. — «К тому же, эти двое еще девчонки». — Служанки были ее ровесницами. И хотя они выглядели как взрослые женщины: с черными волосами, бронзовой кожей и миндалевидными глазами… но все равно были детьми. Кхал Дрого, бывший ее Солнцем и Звездами. подарил их ей. И львиную мантию — голову и шкуру храккара, белого льва дотракийского моря, тоже подарил ей Дрого. Мантия была для нее слишком большой, и пахла плесенью, но с ней она чувствовала, будто Дрого по-прежнему был рядом.
Серый Червь появился наверху первым, поднимаясь по ступням, с факелом в руке. Его шлем был украшен тремя пиками. За ни следовали четверо Безупречных, неся на плечах мертвое тело. Под бронзовыми шлемами с единственным острием их лица были настолько маловыразительны, что, казалось, тоже отлиты из бронзы.
Они положили тело к ее ногам. Сир Барристан поднял окровавленное покрывало. Серый Червь поднес факел поближе, чтобы она могла рассмотреть.
Лицо мертвеца было гладким и безволосым, но щеки были разрезаны от уха до уха. Он был высоким, светлокожим, с голубыми глазами. — «Уроженец Лисса или Волантиса, захваченный пиратами и проданный в рабство в красный Астапор». — Его глаза были широко распахнуты, но из ран сочилась кровь. Им не было числа.
— Ваше Величество, — сказал сир Барристан, — в переулке, где его нашли, была нарисована гарпия…
— … его собственной кровью, — Дейенерис уже догадалась, что произошло. Дети Гарпии по ночам устраивали резню, и повсюду оставляли подобный знак возле своих жертв. — Серый Червь, почему он оказался один? У него не было напарника? — Когда Безупречные патрулировали город ночью, они всегда выходили по двое.
— Моя королева, — ответил капитан, — ваш слуга Храбрый Щит прошлой ночью был не на дежурстве. Он шел… в одно место… выпить… в компании.
— Место? Что за место?
— Дом наслаждения, Ваше Величество, — под остроконечным бронзовым шлемом его лицо казалось вырубленным из камня.
«Бордель». — Половина освобожденных ею людей были из Юнкая, где мудрые господа были известны своими постельными рабами. — «Путь семи знаков». — Не удивительно, что бордели появлялись в Миэрине как грибы после дождя. — «Это было единственное, что они умели, и им приходилось бороться за выживание». — Цены на продукты росли каждый день, а плотские утехи дешевели. Она знала, что в самых бедных кварталах между ступенчатыми пирамидами Миэринской аристократии были бордели на все вкусы. — «И даже если так…»