— Шурик, позволь тебе напомнить, что в последнее время, как тебе должно быть хорошо известно, я не пользуюсь ни навязчивым, как ты говоришь, ни обыкновенным гостеприимством. Я понимаю твои служебные трудности, но мне-то от этого понимания не легче. В кои-то веки выбрались, так ты и тут создаешь проблемы… Впрочем, видишь ведь, что я не возражаю… И все-таки жаль, что ты так и не сходил на те водяные горки. Вот куда нашу Нинку… Она бы наверняка визжала от удовольствия.
— Это не самый трудный вопрос.
— Оно конечно… А высказанное, причем дважды, приглашение? Тоже из области застольных шуток? Или действительно что-то серьезное и перспективное?
— Из области.
— Вот как? А мне показалось, что к тебе отнеслись всерьез и с определенным пиететом. Это ведь так называется?
— Примерно…
— Ты не хочешь разговаривать?
— С чего ты взяла, дорогая?
— Твои односложные ответы… А-а, прости, думаю, я поняла, в чем дело. Предложения оказались для тебя полной неожиданностью, и ты еще не знаешь, каким образом на них отреагируют твои друзья, Константин Дмитриевич и Вячеслав Иванович, да?
— Ты хочешь поругаться, дорогая? — сладко улыбнулся Турецкий.
— Хорошо, я буду молчать… Только учти, Шурик, мое вынужденное молчание не делает тебе чести.
— Учту, — на этот раз почти угрюмо отозвался Турецкий.
Прекрасно понимал он, что Ирина права. И это, как обычно, злило. А еще злило ничем не оправданное в принципе бегство. Конечно, вполне можно было еще покупаться в лучах некоего обожания, покрасоваться, перышки свои павлиньи распустить. Но в том-то и дело, что он не раз и не два замечал скептические взгляды Ирины, когда в его адрес произносились недвусмысленные похвалы. Может быть, она полагала, будто все подстроено нарочно? Но ведь и он сам не знал, с какой целью зазвал его в гости Игорь. Нет, не то чтобы совсем уж и не догадывался, но что предложение будет сделано в столь откровенной форме, конечно, не думал. Чтоб его так простенько и со вкусом решили купить? И создали все необходимые условия, включая Веркин эротический массаж? Он даже слегка растерялся. Если в разговоре на веранде у Залесского принял слова хозяина в качестве милой, дружеской шутки, то, когда приглашение прозвучало за общим столом, поневоле пришлось задуматься. И разумеется, Ирина опять права: мнение Меркулова и Грязнова стало бы в определенной степени решающим для него. Хоть он и меньше всего желал в этом себе признаться.
— Да-а, ты как всегда права, дорогая… — вздохнул Турецкий.
— Ты о чем? — равнодушно спросила жена.
— Заманчиво, конечно… Но я не знаю, чем придется заплатить за такую красивую жизнь. Может оказаться непосильным…