Миссис Мей опустила вязанье на колени.
— А ты как думаешь? — спросила она.
— Не знаю, — сказала Кейт, глядя в сторону и изо всех сил дергая пуговицу на туфле. — Конечно, их не может быть. И все же… — она подняла голову, — и все же иногда я думаю, что они есть.
— Почему ты так думаешь? — спросила миссис Мей.
— Потому что столько вещей исчезает неизвестно куда. Французские булавки, например. Целые фабрики делают булавки, люди каждый день покупают булавки, и все же, когда тебе нужна булавка, ты никогда не можешь ее найти. Где они все? Вот сейчас, в эту минуту? Куда они деваются? А иголки! — продолжала она. — Не могут же все иголки, которые мама купила за всю свою жизнь… уж, наверно, не меньше нескольких сотен… валяться по дому.
— Нет, не могут, — согласилась миссис Мей.
— А все остальные мелочи, которые мы покупаем! Каждый раз заново. Карандаши, и спички, и сургуч, и шпильки для волос, и наперстки…
— И шляпные булавки, — вставила миссис Мей, — и промокательная бумага.
— Промокашки — да, — согласилась Кейт, — но не шляпные булавки.
— Тут ты неправа, — сказала миссис Мей, вновь берясь за вязанье. — Без шляпных булавок им не обойтись.
Кейт изумленно взглянула на нее.
— Не обойтись? — повторила она. — Почему?
— Ну, на то есть две причины. Во-первых, шляпная булавка удобное орудие, а во-вторых… — Миссис Мей вдруг рассмеялась. — Но это все звучит так дико и… — она помедлила, — и было так давно!
— Расскажите мне, — попросила Кейт, — расскажите, откуда вы знаете о шляпных булавках. Вы хоть раз видели их?
Миссис Мей бросила на нее удивленный взгляд.
— Конечно… — сказала она.
— Да не булавки! — нетерпеливо воскликнула Кейт. — А этих… как вы их назвали… Добываек.
Миссис Мей перевела дыханье.
— Нет, — быстро сказала она. — Никогда.
– Ну так, кто-нибудь другой видел! — вскричала Кейт. — И вы это знаете! Вижу, что знаете.
— Тише, — сказала миссис Мей. — Ни к чему так кричать! — Она взглянула на обращенное к ней снизу лицо, улыбнулась и, отведя глаза, уставилась в пространство. — У меня был брат… — начала она неуверенно.
Кейт забралась на подушку с ногами.
— И он их видел?!
— Не знаю, — сказала миссис Мей, покачивая головой. — Правда не знаю… — Она разгладила свою работу. — Он так любил нас дурачить… меня и сестру. Он рассказывал нам такие невероятные истории, небылицы… Он был убит, — добавила она тихо, — много лет назад на северо-западной границе. Погиб, как теперь говорят, смертью храбрых…
— Он был ваш единственный брат?
— Да, младший брат. Я думаю, именно поэтому, — она замолчала на миг, все еще улыбаясь своим мыслям, — он и рассказывал нам такие невероятные, такие фантастические истории. Он завидовал нам, я думаю, потому что мы были старше и лучше умели читать. Он хотел нас удивить; возможно, он даже хотел нас напугать. И все же, — она поглядела в огонь, — было что-то… возможно, потому, что мы выросли в Индии, где столько таинственных легенд… что-то, заставлявшее нас верить ему. Иногда мы знали, что он нас просто дурачит, но иногда мы не были до конца уверены в этом. — Она наклонилась и аккуратно смела золу, высыпавшуюся за каминную решетку. Затем, все еще держа в руках метелочку, снова уставилась в огонь. — Он был не очень крепкий мальчик; в первый же год, когда он приехал в Англию, чтобы пойти в школу, он заболел ревматизмом, пропустил целый семестр, и его отправили на поправку к нашей двоюродной бабушке, тете Софи. Она жила за городом. Позже я тоже туда ездила. Это был такой странный старый дом… — Миссис Мей повесила метелочку на медный крючок, где она всегда висела, и, отряхнув платком руки, снова взялась за вязанье. — Зажги-ка лучше лампу, — сказала она.