И даже рисунки свои она не постеснялась показать Юре Шамису, который проявлял к ней постоянный на протяжении всего вечера интерес. Вот ведь как хорошо, когда смотрят на твои работы, и ты не боишься, что порвут в клочья. Какое приятное чувство защищенности.
Левшиновский метод обучения явно оказал на Милин характер общеукрепляющее действие. Она считала учебу у него своей личной Школой молодых волков.
Цветочки Юра мягко откладывал, а вот на демонах застрял основательно. Нравились ему эти работы.
— Плод воспаленного воображения? — спросил он, улыбаясь.
— С натуры… — бросила она небрежно, с интересом глядя, как до него доходит эта информация.
— Демон с натуры? Сильно! И частенько он тебя посещает? — он засмеялся, но глаза ждали ее ответа.
— Хотелось бы чаще… — она загадочно улыбнулась в ответ.
— Помнится, к Врубелю они тоже наведывались. И даже в сумасшедшем доме не забывали…
— Нет. — Она махнула рукой. — Мой ко мне в сумасшедший дом вряд ли ходить станет.
Он смотрел на нее с восхищением, не до конца понимая, серьезно она говорит или просто играет с ним. А ей нравилось, что можно вот так, походя, потешить себя, слегка пробегая по сокровенным струнам своей души. Ей впервые понравилось то, что у нее есть тайна.
Вернулись в гостиную. Еще выпили вина. Родители увлеченно вспоминали какие-то истории с Ниной и Стасиком.
А Юра, откинувшись на спинку дивана, рассказывал ей что-то о своих планах. Расписывал величие ближайшего проекта. А потом возвратился к теме, связанной непосредственно с ней. Говорил, воркуя. С интимными интонациями. Ее это не раздражало. Ей нравилось. У него это получалось несерьезно. И ей понятно. И ему.
— И все-таки, никогда не поверю, что красивая девушка никогда не мечтала сыграть в кино…
— Ну, мечтать-то я, может, и мечтала, да папа как-то к этому не очень хорошо относится, — сказала она, отпив глоток вина и мельком взглянув на отца, который ничего не слышал.
— Ну, мне-то можешь сказать. Я ж не папа. Так, в порядке бреда — в какой роли ты бы хотела появиться? Может быть, эротический триллер или там «Секс в большом городе», м?
— Не думала никогда… — сказала она честно. — Хотя, я знаю…
— Ну-ну-ну! Интересненько… — он даже поставил свой бокал на столик.
— Возлюбленной чеченца… — она сказала и почувствовала, как горячая волна заливает лицо. Она немного закрылась от него бокалом и стала смотреть сквозь красное вино на лампу.
— Да. Удивила. Смотрите-ка! — он оживился. Ее нестандартность ему определенно нравилась. — Но эта роль трагическая. Да и конец печальный.
— Да? Почему вы так думаете? — Она вскинула на него свои янтарные глаза. — Разве у этой роли не может быть счастливого конца?