— Молодцы, ребята! — он взглянул на Леньку, потрогал его плечо, бицепс: — Надо же, так с виду, в одежде, худенький, а потрогать — словно литые! Вот, Жень, бери пример с друга, занимайся этим чаще с ним имеете, и у тебя будут такие же. Прямо как каменные — ты трогал его тело?
— Конечно! — я весело кивнул. — Еще бы!
— Зато Женька очень гибкий, пластичный, — ска-)ал Ленька. — Это тоже красиво.
— Да, — отец кивнул, — он у меня красавчик. — Он посмотрел на часы. — Все, ребята, вы кончили? Давайте быстро в ванную, по очереди. Женька, ты первый: тебе надо еще высушить голову, приготовиться — сейчас пообедаем вместе — и к доктору… — он подмигнул. — А ты, Леонид, одевайся, пойдем пока со мной на кухню, поможешь чистить картошку!
Ленька надел пока одни брюки, рубашку решил надеть потом, после душа.
— Она белая, — объяснил он отцу, — на кухне все равно испачкаю…
Отец расхохотался:
— Спасибо, что объяснил. Я бы сам не догадался, что она белая. Правильно, пока наденешь фартук… Пойдем скорее!
Он ушел, а Ленька задержался в дверях, быстро оглянувшись, обнял меня, а я — его, и мы страстно, глубоко поцеловались — в губы, вложив в это все яростное нежелание расставаться. Шли долгие секунды. Все вокруг окуталось туманом, нас опять охватило волнение, и это уже начинало быть заметно обоим… Слышно было, как отец поет на кухне:
Добрый доктор Айболит,
Он под деревом сидит,
И идут к нему слепые,
Прокаженные, глухие,
Каждый слезно говорит:
«Исцели нас, Айболит!»
А он ставит и ставит им градусники…
— Эй, ребята! — крикнул отец. — Вы что там, скончались? Леонид, ну-ка иди сюда! Женька, быстро в ванную!
Ленька оторвался от меня и грустно улыбнулся.
— Похоже, Женька, на сегодня — все… Я кивнул:
— Жаль…
Но это было еще не все.
В ванной я старательно вымыл голову американским яблочным шампунем, хорошенько намылился мылом из лепестков роз — у него такой же одуряющий, безумный сексуальный запах, как теперь и у всей моей жизни, постучал кулаком в дверь и крикнул:
— Отец, потри мне спину! Отец заорал в ответ с кухни:
— Не могу, Женька, не могу, я жарю котлеты! Сейчас Леонид к тебе придет, все тебе сделает, что нужно… Он уже большой мальчик, я думаю, ничего принципиально нового он у тебя не увидит, правильно? Или ты другого мнения? — он захохотал. — А потом можете поменяться ролями… в смысле, пусть он моется, а ты бери сушилку для волос и иди сюда…
Через минуту Ленька проскользнул ко мне в ванную, разумеется, не закрывая за собой дверь, чтобы не вызывать подозрений. Он снял клеенчатый фартук, а вслед за ним брюки: «Чтоб не замочить…» — стыдливо объяснил он по направлению кухни, но отец все равно не слышал. Ленька взял в руки губку и медленно, осторожно водил ею по моей спине, бедрам, по ногам — вверх и вниз, справа — налево… и снова — вдоль спины, вверх и вниз… Пена стекала по моему телу густыми хлопьями. Я вытянулся, выгнув спину, запрокинул голову, держась поднятыми вверх руками за выступы на кафельной стене, закусывая губы, чтобы сдержать стон — я не знал, что это так приятно… Это было даже лучше, чем на простынях… Я чувствовал, как бьется мое сердце, и слышал Ленькино учащенное дыхание за спи-пой. Он продолжал нежно гладить меня — уже с боков, штем губка скользнула по моему животу, который я судорожно втягивал, уже не в силах терпеть… Я не знал, что делать.