Подавив в себе желание спорить, я холодно взглянула на Франсуа:
– Будьте добры, сударь, продолжайте.
– Повторяю, раньше я был ослеплен. Вы необыкновенно красивы, и этого никто у вас не отнимет, но именно ваша красота и помешала мне вовремя проявить благоразумие.
– То есть не жениться на мне? – уточнила я.
– Именно так, – подтвердил он сдержанно, со скрытой мстительностью. – Вы не подходили мне с самого начала, даже тогда, когда мы познакомились.
– Как, даже при Старом порядке?
– Безусловно, Сюзанна. Я мечтал посвятить себя новым веяниям, мечтал изменить судьбу страны, а вы ни о чем таком даже не помышляли. Напротив, вы всегда демонстрировали свои отсталые и крайне вредные для государства убеждения.
– Отсталые! – повторила я, поражаясь тупости этого человека. – Да почему же это они…
Я прикусила себе язык, подумав, что не следует вступать в спор. Он решил сегодня отомстить мне, сказав речь, – так пусть же он ее скажет. Я потерплю, что бы он ни говорил. Меня интересовал лишь вывод, который он сделает из собственных слов.
– Простите меня, сударь, – сказала я прерывисто, – продолжайте.
– Вы ничего не хотите сказать? А то может создаться впечатление, что я и слова не даю вам произнести.
– Что касается этого, мне не в чем вас упрекнуть. Говорите, ни о чем не беспокоясь.
Он сделал глоток вина и снова взглянул на меня.
– Я, сударыня, депутат Собрания, на что вы никогда не обращали никакого внимания. А ведь я всегда на виду, и почти всех в Париже интересует, какова у меня жена. Уже одно ваше имя бросало на меня тень и вызывало недоверие. Но я готов был бы смириться с этим, и в конце концов моя преданность преодолела бы предрассудки, связанные с вашим прошлым, но вы не дали мне для этого ни единого шанса. Люди, приходившие ко мне, удалялись с обидой на вас, ибо вы вели себя непростительно высокомерно. Вы компрометировали меня на каждом шагу, вы мешали моей карьере. Наконец, даже в личной жизни вы мучили меня скандалами, причиной которых было то, что вы не желали порывать со своим прошлым. А в вашем прошлом, поверьте, не было ничего замечательного.
– Мое прошлое – это мое прошлое, – возразила я, – и только я могу решить, замечательно оно для меня или нет. Прошу вас, сударь, если только вы не хотите, чтобы я заговорила о вашем прошлом, оставьте эту тему.
– Вам неприятно? – холодно спросил он, в душе наверняка удовлетворенный тем, что причинил мне неприятность. – Хорошо. Я скажу о другом. О нашей совместной жизни. Здесь я тоже напрочь был лишен уюта и спокойствия. Вы упрямо отказывались понимать меня и жить моими интересами. Вы не создали мне никаких условий для работы. Я по двенадцать часов проводил в Собрании, а когда возвращался, вы встречали меня упреками, всем своим видом показывая, что я заставляю вас скучать…