Мистеру Стандену повезло, что мисс Чаринг воспитывалась в правилах жесткой экономии, потому что его сестра, вознамерившись осуществить снабдить Китти куда более шикарным гардеробом, чем тот, который предполагался мистером Пениквиком, насоветовала без счету и оглядки накупить восхитительных нарядов в салоне мадам Фанкон. Иногда ей приходило в голову, что мисс Чаринг может осведомиться о цене предполагаемых покупок. Но уже было договорено, что модистки будут посылать чеки хорошо им известной леди Букхэвен, а мадам Фанкон едва ли упомянет по собственному желанию такую несущественную вещь, как цена. Но как только четырехместная коляска миновала Бертон-стрит и въехала в центр Лондона, где располагались шикарные магазины и ателье, Китти стала проявлять признаки беспокойства. Ее ввели в демонстрационную комнату, где пол был покрыт обюссоновскими коврами, на которых стояли витые золоченые стулья, а на стенах висели огромные зеркала. Китти с горечью поняла, что любое платье, заказанное в этом ателье, будет ей не по карману. Она попыталась сказать об этом Мег, но та только засмеялась и ответила:
– Глупости!
Появилась величественная мадам Фанкон, сама вежливость, с радушной улыбкой. Узнав, что ей выпала честь подобрать для кузины ее милости наряды, подходящие для молодой леди, вступающей в высший свет, она с жаром пустилась в обсуждение деталей с леди Букхэвен.
В это время Китти оглядывалась вокруг; ее взгляд остановился на висевшем в дальнем конце комнаты пышном бальном платье из кружев, нашитых поверх белого сатина. Она еще не оценила целиком все великолепие платья, когда Мег вновь подошла к ней. Но, проследив за направлением ее взгляда, Мег сказала:
– Нет, только не кружева. Когда вы выйдете замуж, то сможете носить такие платья. Но для первого раза мама не позволила бы его надеть.
– О нет! Я просто думала, как оно чудесно. Уверена, что оно ужасно дорогое.
– Н-да! – согласилась Мег с легкой усмешкой. Она и сама недавно купила такой великолепный туалет – месяца три назад. Тогда потребовалась вся лесть, на которую она только была способна, чтобы ее муж согласился оплатить огромную сумму в триста фунтов, которую назвала мадам Фанкон.
– Кружева, действительно, дорогое удовольствие. Но девушки, которые только выходят в свет, всегда носят муслин и батист и имеют, может быть, одно или два шелковых платья – для особо важных случаев. Ну-ну, не огорчайтесь, Китти! Мы все отлично придумали, я обещаю! Мне казалось, что будет лучше сказать мадам Фанкон, что вы моя кузина, поскольку вы не хотите пока объявлять о помолвке. И – вы не обидитесь? – я сказала, что вы вели очень замкнутую жизнь, под неусыпным вниманием строгой и старомодной гувернантки. Потому что она была, конечно, удивлена, увидев на вас давно вышедшую из моды ротонду. Она все прекрасно поняла. Надеюсь, вам это не доставляет неприятных минут. Но ведь я сказала правду. Я бы все равно объяснила как-нибудь в этом роде, даже если бы пришлось сочинять. Но очень приятно сознавать, что ты действительно сказала правду.