Несколько часов пролетело незаметно. Сначала Джулиана держала ладонь одного из бунтовщиков, пока Килил привязывал к его руке деревянную шину, чтобы обездвижить, затем зашивала порезы, накладывала повязки. Когда потребовалось, она придерживала голову умирающего и даже спела ему короткую испанскую колыбельную. Потом, подняв взгляд, она увидела в дверях вожака, который пристально смотрел на нее.
Рубаха на нем была розовой от дождя и крови.
Пройдя в кабинет, Маклейн снял рубаху, и Килил разрезал бинт.
– Ее нужно прижечь, – констатировал он, разглядывая рану, открывшуюся во время шторма.
Патрик, не моргнув глазом, кивнул, и когда человека, потерявшего ногу, переместили на пол, занял его место.
Джулиана, с трудом сдерживая дрожь, смотрела, как Килил нагревает нож. Потом она насыпала в чашку опия и, разбавив водой, протянула Маклейну.
– Что это?
– Опий, он заглушает боль.
Патрик поморщился:
– Нет. Я не хочу туманить мозги.
– Но это глупо.
– Возможно.
Тогда Джулиана нашла кусок деревяшки и подала ему, после чего мавр направился к нему с раскаленным ножом.
К своему удивлению, она схватила его руку и сжала ее, когда раскаленное лезвие с шипением коснулось кожи. В этот момент Маклейн крепко стиснул зубами деревяшку, и его рука сомкнулась вокруг ее ладони с такой силой, что Джулиана испугалась, как бы он не сломал ее.
Килил отнял нож от раны, и запах паленой кожи смещался с запахом крови, после чего тело Маклейна дернулось и затихло. Потом он медленно отпустил ее ладонь…
Один из санитаров подошел к нему и помог встать, после чего предложил кубок с чем-то похожим на вино.
На этот раз Маклейн не отказался и осушил сосуд одним глотком, и тут же Джулиана снова поймала на себе его взгляд. В его глазах застыли усталость и боль; впервые за все время он выглядел беззащитным. Однако это впечатление быстро пропало: Маклейн встал, кивнул Килилу, затем сделал шаг и на миг привалился к стене, после чего нетвердой походкой продолжил путь к двери.
Хотя он не произнес и пары слов, Джулиана вдруг поймала себя на том, что даже перестала дышать; ее сердце отзывалось на его боль гулкими ударами.
Однако она тут же заставила себя сделать вдох и повернулась к следующему пациенту.
Прикосновение Джулианы словно наэлектризовало Патрика. Он не ожидал, что девушка предложит ему свою руку и вместе с рукой что-то еще. Это что-то подействовало на него совершенно необычным образом.
Ему казалось, что она предложила частицу себя, чтобы облегчить его боль.
А еще она так прелестно выглядела, когда пела умирающему!
В этот миг сеньорита Мендоса показалась ему привлекательнее, чем когда-либо.