– И что же ты ей нагадала?
Мероу неодобрительно зыркнула на меня своими темными глазищами.
– Ты ведь знаешь: я не могу тебе этого рассказать.
– Тогда я спрошу иначе: касалось ли это чего-то еще, помимо воровства и романа с китайцем?
– Ага. Нет. Только она была страшно сердита на своего отца. Так ты говорила с Селимой? Я волновалась за нее. Как она?
– Спасена. И весьма романтическим способом. В духе Вальтера Скотта. Хоть я терпеть не могу Вальтера Скотта. Пожалуй, эти кастрюльки могли бы стать находкой для коллекционера, – заметила я, ставя в буфет красивую эмалированную кастрюлю с длинной ручкой. – Как там у тебя дела продвигаются?
– Все продукты приходится выбрасывать. К счастью, холодильник остался включенным, хоть тут все и перевернули вверх дном. Вот закончу и поставлю чайник.
– Я буду в гостиной.
Миссис Доусон расставляла книги в шкафу, а мистер Отшельник сидел на кушетке и разглядывал груду вспоротых подушек.
– Если у вас есть иголка и нитка, я могла бы попробовать зашить их, – предложила я.
– Возьмите у меня в сумке, Коринна, – отозвалась миссис Доусон.
Я взяла штопальную иголку и нитку и расположилась на полу. У миссис Доусон нашлись также ножницы и наперсток.
– Вы можете разговаривать, когда шьете? – спросила миссис Доусон.
– Да.
Я взяла порванную шелковую подушку и вывернула наволочку наизнанку. Приятно было слушать уютный шелест книг, которые возвращались на свои места.
– Тогда, может, расскажете, как продвигается полицейское расследование?
– Ну, про это я мало что знаю, – сказала я, делая очередной стежок. – Вам почти все и без меня известно. Мой человек в полиции отказывается говорить о том, кто такой мистер Уайт и почему он здесь. Знаю только, что опасный для него период ограничен тремя неделями.
– Да, сведения и впрямь скудные! – посетовала миссис Доусон.
– Могу я тоже задать вам вопрос? – я опустила наволочку, надела ее на подушку и передала мистеру Уайту. Он по-прежнему хранил молчание.
– Конечно.
Миссис Доусон закончила расставлять книги, поднялась с колен и занялась безделушками на каминной полке. Взорванный сейф был испорчен навсегда. Он зиял на противоположенной стене, где прежде его закрывала картина, изображавшая коричневую вересковую пустошь, посреди которой на фоне коричневого неба стоял коричневый олень. Я взялась за новую наволочку из синего тайского шелка.
– Скажите, вам известно что-нибудь о владелицах, нет, всех работниках шоколадного магазина?
– Джулиетт – милое дитя, пожалуй, немного вспыльчивое, это чувствуется. Вивьен – разумная женщина, но подвержена перепадам настроения, возможно, это гормональное. Георгий – нахальный мальчишка и, насколько я могу судить, плохо кончит. Ну и поделом. Селима – запуганная девчушка, которая способна на все, если ее заставят.