Кажется мне, что я совсем не сплю. Вечером допоздна с Настенькой, а часов в пять утра меня Федор поднимает, ведро холодной воды тащит. Надобно ехать в уезд или в казарму идти или еще какие дела. Ратники собрались, а снаряжения нет, с одеждой плохо. Война войной, а чиновники те же самые остались: воры, взяточники, волокитчики. Сегодня одному военным судом пригрозил, сразу все бумаги нужные выправил.
…Прибегает за мной Настенькина горничная утром в гостиницу: ее высочество зовут-с. Через четверть часа я во дворце. Настенька встречает меня у дверей кабинета, вся сияет и руку жмет. Я не знаю, что думать. Великая княгиня в свободном домашнем платье: она ведь на седьмом или восьмом месяце.
— Я слышала, вы успешно завершаете свои дела здесь и скоро отправляетесь к армии?
— Надеюсь, ваше высочество…
— А тем временем кружите голову прелестной Anastasie?
— Ваше высочество… (кажется, я только мычу в растерянности. Настенька краснеет, но улыбается весьма лукаво).
— Я знаю всю историю вашего сватовства. Вам велено ждать.
— Да, ваше высочество, и это очень тяжело. Особенно теперь.
— Это мудрое решение. Но все решения мудры для одного момента и не так уж мудры для другого…
Она задумчиво смотрит на меня, потом на Настеньку. Я начинаю кое-что понимать, но еще боюсь верить.
— Не могу ли я помочь бедным влюбленным?
— О, ваше высочество…
— Может быть, вы берете назад свое предложение?
— Нет, ваше высочество, я готов повторить его тысячу раз!
…Завтра она станет моей. О мучительная сладость предчувствий! Я целую ее круглые открытые ручки, нежное личико… Завтра! Да здравствует Ольденбургский дом! В добрый час осел он в России!
…Разговор с великой княгиней с глазу на глаз. Она будет просить мадам Невзорову простить непослушных детей. «О, она, конечно, простит. Но напишите ей сами покаяние». Настенька спит, а я пишу покаяние. Это наша третья ночь.
…Вызван к принцу. Получено предписание мне вести немедленно ратников моих в Москву. Враг занял Вязьму и угрожает Москве. Принц доверительно говорит о своих опасениях. Дал мне личное письмо к Кутузову. Завтра выступаем.
…Прощай, жена моя, моя девочка! Ушел я из дому рано, когда она спала еще. Я поцеловал ее в лоб, она едва шевельнулась, что-то сказала в полусне и снова заснула как дитя. Бог да охранит тебя, моя родная!
13. Ростопчин — Александру I
Секретно… Самозванец сей, как мне докладывают, лицом и фигурой с покойным необычайно схож. Объявился он впервые в Рузском уезде в оставленном владельцами имении князей Долгоруких, куда войска регулярные французские не вступили, стороной пройдя. Одет был в партикулярное немецкое платье, при нем два офицера в мундирах гвардии императорской, а помимо того, некий человек, толмачом служивший. Было также вооруженных человек двадцать в русском крестьянском платье, как полагают — переодетых.