Глубоко вздохнув и расслабившись, я пригласила следующую пациентку. Это была Лунесс. Она села на диван, плечи у нее были круглые, грудь впалая.
– Вчера все было хорошо, – сказала она. – Я съела тарелку томатного супа и три кренделька.
Мир ее был очень узок. Она сводила всю свою жизнь только к одному: что было съедено, и как выглядит ее тело.
– Сколько раз за эту неделю у вас была рвота?
– Наверное, раз десять. Не волнуйтесь так. Если у меня что-то и получается хорошо, так это рвота.
У людей, страдающих повышенным аппетитом, рвота довольно часто создает ощущение господства над своим телом. Но она высказала это слишком уж открыто.
– Если бы проводили соревнования среди тех, кто умеет блевать в любом месте и в любое время, то я бы приняла в них участие.
– Почему бы не поговорить о том, что еще вам нравится делать? Может быть, мы бы расширили вашу программу?
Лунесс захихикала.
– Я начала встречаться с новым мужчиной. Очень красивый. Толковый. Но слишком быстро водит машину.
Она замолчала, продолжая покачивать ногой.
– А что не в порядке? Она прикрыла глаза.
– Боюсь вам говорить об этом.
– А что может случиться, если вы мне скажете? Чего вы боитесь?
– Вы сойдете с ума или скажете, чтобы я с ним не встречалась.
– Почему я сойду с ума? Последовало напряженное молчание.
– Потому что он – ваш пациент.
Я сразу поняла, что это Ник. По описанию. Из-за того, что его сеансы были как раз перед ее сеансами. И только полчаса назад он сказал, что обращает внимание на других пациентов.
Я спросила:
– Как это случилось?
– Обычно после сеансов с вами я хожу в туалет, а когда я приношу ключ в приемную, он уже ждет там. Мы просто разговорились.
Я могла бы поспорить, что разговорились они о психотерапии, сравнивали свои ощущения.
– Вы рассердились?
– Нет, но вы должны понимать, что я не могу давать вам информацию о нем, так же, как и ему – о вас.
– Он мне очень нравится. Он просто великолепен, правда?
Я изо всех сил старалась обсуждать Ника с Лунесс так, как будто он был мне совершенно незнакомым человеком, но это было трудно. Он неосознанно вовлек ее в какой-то процесс, но все это было предназначено для меня, и я боялась, что он причинит ей боль.
И все же я не могла вмешиваться. Прошло то время, когда психотерапевт мог что-то разрешать или запрещать пациенту. Мне придется сидеть в сторонке и вытирать слезы.
Когда Лунесс ушла, я поняла, что мне надо проконсультироваться с кем-то по поводу Ника. Он с ней встречался, и что-то в этом было такое, что я почувствовала тошноту.