Конечно, в отечественной прессе буду писать о низком профессиональном уровне и предвзятости жюри, о мелкотравчатости фильма-призера; несколько просоветски настроенных режиссеров или литераторов дадут его фильму самую высокую оценку.
И заслуженно высокую, между прочим. Фильм он сделал отличный, зрители ломились в кинотеатры, залы были переполнены — все это было так. Но он-то знал, что сделал копию литературного произведения, пусть удачную, но копию. Что съемки стоили бешеных денег, что без финансирования и поддержки Минкульта он не смог бы снять и десятой части своей киноэпопеи. Чего стоили одни только массовые сцены!
Тем не менее он гордился картиной, считая ее главным своим достижением. Пока не приехал сюда, в Венецию, и не увидел американскую ленту. Так бывает со светскими львицами, одетыми от-кутюр, увешанными драгоценностями, уверенными в успехе, и оказавшимися вдруг в тени естественного очарования, обаяния, прелести никому дотоле неизвестной «золушки».
— Дамы и господа! — звучал со сцены голос французского композитора. — Приз за лучшую музыку к кинофильму вручается. — он картинно развернул конверт и провозгласил: — Максу Холинеру за музыку к фильму.
Последовало название фильма-фаворита. Это был уже четвертый приз, который вручался создателям киноленты. Что касается Макса Холинера, то, кажется, пару лет тому назад некий американский художник с таким же именем был в турне по Советскому Союзу под патронажем Минкульта. Помнится, он изъявил желание познакомиться с «.известным русским режиссером Олегом Сташевичем», — как сообщили Олегу из министерства.
Но он был занят своей картиной, и вообще не стремился к знакомству с иностранцами, не имевшими отношения к киноиндустрии. Так что принимать гостя пришлось другому режиссеру.
На сцену легко вбежал юношески подтянутый мужчина с коротким ежиком седых волос. На вид лет около сорока, что с высоты своих пятидесяти восьми казалось Сташевичу мальчишеским возрастом. Так вот он какой, Макс Холинер…
Что-то было в этом человеке смутно знакомое, что заставило Олега надеть очки и внимательнее посмотреть на композитора.
— С огромной радостью я поздравляю этого замечательного человека, известного американского художника, который так успешно проявил себя в качестве композитора! — говорил тем временем француз. — Это лишнее подтверждение того, что талантливый человек талантлив во всем!
Когда мистер Холинер взял слово, Сташевич подался вперед так резко, что сидевшая рядом супруга испуганно тронула его за рукав.
— Что с тобой, милый?
— Отстань, Лена, — промычал Олег, не спуская глаз с Холинера.