— Послушайте, Вита! Мне кажется, из вас вышла бы замечательная пианистка! Вы не учились музыке?
— Нет. Не пришлось. Много было других дел. А вам, я вижу, совсем нечем заняться.
— Так я порученец. Будет поручение.
И как по заказу, распахнулась дверь кабинета. В проеме стоял внушительный тучный генерал-майор Кураев, комендант города.
— Виточка, вы отпечатали документ?
— Да, Никита Борисович.
Виктория протянула машинописные листы.
— Как всегда, без единой помарки. Вы прекрасный секретарь, Виточка! Я вами очень доволен! — удовлетворенно отметил Кураев. Он поставил внизу размашистую подпись. — Печать поставите сами и в конверт положите, пожалуйста.
Генерал повернулся к дежурному офицеру.
— Висницкий, голубчик, а вы срочно передадите его по назначению.
Виктория вынула из сейфа печать, аккуратно оттиснула фиолетовый кругляш на генеральской подписи. Затем, особым образом, так чтобы текст не был виден сквозь голубоватую бумагу, сложила листы, запечатала конверт. Все это было сделано быстро и как-то очень красиво. Так, что мужчины невольно любовались четкими движениями тонких пальчиков. Висницкий убрал документ в планшетку, козырнул начальству и удалился.
— И вот корреспонденция, Никита Борисович. То, что пришло на почту, — Виктория протянула коменданту несколько конвертов.
— Хорошо, я просмотрю, — генерал собрался было вернуться к своему столу, но задержался в дверях кабинета: — Да, Вита, я забыл сказать, что на склад поступили вещи и продукты по лендлизу. Я достал для вас талоны. Вам, как сотруднице комендатуры, полагается… Вот, возьмите.
Виктория убрала две голубоватые ленточки в сумочку.
— Спасибо, Никита Борисович, — спокойно кивнула она.
— Боже мой, какая в вас бездна достоинства! Вы прямо-таки княжна великорусская! Ваши предки не из царской семьи? — пошутил генерал.
— Нет, я из семьи рабочих, вы же знаете, — улыбнулась Виктория.
— Знаю, деточка, знаю. И что отец погиб еще на финской, и что мать умерла в блокаду… Бедная девочка! Ну-ну, работайте, не буду мешать. И я поработаю над документами. Меня с полчаса ни с кем не соединяйте.
— Есть, товарищ генерал, — четко ответила Виктория.
— Ну, ну, мне больше нравится, когда вы зовете меня по имени и отчеству. Разумеется, когда мы одни, — он ласково улыбнулся и затворил дверь.
— Разумеется, старый боров. — едва слышно прошептала Виточка и презрительно улыбнулась.
Сташевич миновал еще два перекрестка, свернул на тихую улочку, утопавшую в тополях, прошел почти до конца и нырнул в неприметную подворотню довольно приземистого здания, единственной достопримечательностью которого была четко выписанная тушью табличка «Типография им. Федорова».