А Гуськов тем временем демонстративно посмотрел на часы — дескать, время поджимает государственного человека.
— Ну давай, давай излагай, хватит жаться-то! — снова поторопил он. — Вы вот спросили меня насчет Суконцева… С самим Суконцевым дороги у нас, кажется, нигде не пересекались, а вот с Толиком-то его… Толик ведь как бы в ту же игру играет, что и мы с вами — это «мы с вами» было запущено, конечно, нарочно, чтобы генерал не забывал, на чьей стороне он должен играть или по крайней мере делать вид, что играет.
— Ну это ты хватанул! — сразу среагировал Гуськов. — Он же вроде как сын полка у нас, Толик-то. Да ты ж его сам и учил всему, разве нет? А потом Семен, ну папаша-то его, он что, по-твоему, не знает, что тут и мой интерес тоже?
— А знает?
— Ну, точно сказать не могу, как ты понимаешь, на эту тему я с ним особо не делюсь. Но догадываться он должен. Тем более что у меня от него особых секретов нету. Как-никак в одной упряжке болтаемся…
— Тот у вас сын полка, этот верный ваш пес, извините. А только папаша вон со мной через губу, а сынок без всякого зазрения совести цены сбивает…
— Ну да? — изумился Гуськов, и почему-то Игорь Кириллович ему не поверил, какая-то фальшь была в этой реакции генерала. «Знал, собака, про Толика, все знал!»
— А еще я слышал, — продолжил Игорь Кириллович, — будто за Толиком стоят какие-то чеченцы… Даже конкретно: вроде бы клан Исмаиловых… Вроде бы они взяли все Толиково дело в свои руки, а ему какие-то подачки отстегивают, чтобы особо не шумел, папашу не привлекал. И все довольны — и Толик, и папаша, и особенно — чеченцы…
— Ну это ты брось, брось! — решительно остановил его Гуськов. — Откуда чеченцы, какие чеченцы! Их после первой войны тут, у нас, почти не осталось.
И генерал, и Разумовский прекрасно знали, что это не так. Но Игорь Кириллович не стал спорить, только пожал неопределенно плечами.
— Дай бог, чтобы я ошибался.
— Вот я тебе и говорю, что тут ты точно ошибаешься. На кой чеченцам в эту вашу мебель лезть? Им нефть подавай, гостиницы… вообще что посерьезнее, и чтоб деньги — быстрые. А кстати, — вдруг спохватился он, — это какой Исмаилов? Не тот, который собирался в президенты баллотироваться?
— Брат его двоюродный, — угрюмовато сказал Игорь Кириллович. — У их тейпа в Москве очень сильные позиции…
Но генерал даже не дал ему договорить:
— Если у них такие сильные позиции, что ж ты мне раньше-то не сообщал? Если все так, как ты говоришь, давай оформи письменным отчетом — и прямо мне на стол. А я уж буду разбираться. Все у тебя?
Сволочь какая! И от ответа по существу ушел, и дал понять, чтобы помнил свое место. Кто ты, мол, есть-то? Информатор, стукач? Ну и не забывайся… Игорь Кириллович аж внутренне передернулся от отвращения и к самому себе, и к генералу.