— Тут и к доктору ходить не надо, все очевидно. Они — свидетели подставы, у каждого своя роль, стоит каждому рассказать, что знает, как откроется общая картина. Хомяк просто недоработал, если бы он уничтожил тела без следа, вы с Грязновым ничего бы не нашли, да и пальцы на ключе зажигания идентифицировали бы до второго пришествия. Кроме того, сами по себе эти отпечатки ничего не доказывали, ведь, согласно его легенде, когда я отрубился, Хомяк сел было за руль, пока якобы девушка на него не напала. Вот скотина.
— А бывший менеджер, Мартынов? Чем он занимался?
— Как рассказал мне Чеботарев, Мартынов вообще оказался крайним. Он в этой истории явно не при делах, из клуба давно ушел, занимался сетевым маркетингом, но вина его (в глазах Хомяка, разумеется) состояла в том, что он взял некогда Богомолова на работу и по-прежнему состоял с ним в приятельских отношениях. Богомолов вполне мог что-то рассказать Мартынову, и даже, если он хотя бы прежде рассказывал о знакомстве со мной, этого было достаточно.
— Вот бедняги, — вздохнул Гордеев.
— Ничего не поделаешь, люди гибнут за металл. Девушка получила тысячу долларов, Богомолов — три, и, видимо, им посулили еще. Впрочем, не факт, что ушлый Хомяк, который лично их нанял, сам у них же потом эти денежки не изъял. Но с этим пусть теперь Чеботарев разбирается. Жираф большой, ему видней. И знаешь что? Пойдем пообедаем, — безо всякого перехода решил Турецкий.
В столовой сразу четыре смутно знакомых работника Генпрокуратуры одновременно высказали горячее желание угостить Александра Борисовича обедом, а двое из них обещали продолжение. Так что Гордееву пришлось терпеливо ждать, пока Турецкий вежливо, но твердо освободится от этих дружеских рукопожатий и усядется за столик.
— Ты теперь герой, — заметил адвокат.
— Жаль, ненадолго. Мои пятнадцать минут славы растянутся на недельку, не больше. Кстати, насчет халявного обеда. Ирина приглашает тебя в гости, это, собственно говоря, будет обед в нашу с тобой честь. Меня будут чествовать, как главного политкаторжанина эпохи, а тебя — как моего скромного спасителя. Ну и девушку свою приводи, Ирина распорядилась. Как бишь ее зовут, Евлампия?
— Да ладно тебе, Александр Борисович. Евгения. Ты же с ней знаком. И вы с ней, кстати, коллеги.
— Каким же это боком? — не без надежды, как показалось Гордееву, спросил Турецкий.
— Она тоже преподаватель МГУ.
— А-а-а, — разочарованно протянул Турецкий, принимаясь за солянку.
Гордеев вытащил телефон и снова позвонил Жене. Безрезультатно.
— А как насчет этого охранника, Столбова? Он с кем-нибудь связан? Что про него известно?