— Понимаю вашу мысль. Я согласен. То есть, возможно, он бы и стал подчищать за собой, если бы совершил убийство, но лишь спустя какое-то время, а если все происходило так спонтанно, как происходило, то, думаю, что нет.
— Итак, что же получается, — подвел некий предварительный итог Гордеев. — Если предположить, что Кирилла подставили, выкрав у него нож, то немудрено, что на нем не оказалось отпечатков пальцев. Убийца перестраховался, стер вообще все, потому что ему достаточно было того, что несколько человек видели этот нож у Кирилла и что у Кирилла был мотив — ревность…
В этот момент у адвоката в кармане ожил мобильный телефон. Звонил Турецкий.
— Хорошо, что я тебя нашел, — сказал Александр Борисович. — Я ищу Цыганкова и нигде не могу найти этого субчика, кажется, он от меня прячется. Ты что-нибудь знаешь про него?
— Да, — сказал Гордеев.
— Ага, кажется, я понял. Если он сейчас рядом с тобой, скажи «нет».
— Нет, — сказал Гордеев.
— Хорошо. Постарайся привезти его ко мне на Большую Дмитровку. Будем брать подписку о невыезде.
— Скажите, Цыганков, — Гордеев на каком-то наитии повернулся к хозяину «Березки», — много вы были должны Максакову?
Цыганков побледнел и ничего не ответил.
— Понимаете, я ведь не следователь, я — адвокат, пытающийся защитить своего клиента. Мне казалось, что вы заинтересованы в моей деятельности. А мне, то есть Столбову, может помочь лишь установление истины. Вы понимаете?
— Он сказал мне, что уничтожил расписку, — пробормотал Цыганков. — И я ему поверил…
— Кто? Максаков?!
Цыганков кивнул, и в глазах у него Гордеев уловил зловещие огоньки. Вот уж странный человек. Непонятный и даже какой-то мутноватый. Кто знает, такой может в самом деле зарезать. В случае крайней необходимости. Хотя в случае крайней необходимости, подумал вдруг Гордеев, я и сам недавно готов был человека прихлопнуть, — он вспомнил двух подонков, что напали на них с Женей во дворе у Турецкого. Как там, кстати, Женя, где она? Ладно, это все потом, вернемся к Цыганкову. Человек он безусловно странный. Содержит какое-то подозрительное заведение. Оперирует большими суммами, не всегда своими, как выясняется. И к Кате он ведь странно относится, так, может, он и приревновал к Максакову? Не зря же, наверно, и Турецкий сейчас позвонил…
— Двадцать пять тысяч, — сказал вдруг Цыганков.
Они вышли на улицу, и Гордеев показал рукой на машину. Цыганков послушно отправился к ней.
— Двадцать пять тысяч долларов? — уточнил Гордеев.
Цыганков пожал плечами: мол, а чего же еще? Не итальянских же лир.
— Неужели у такого серьезного человека, как вы, нет таких денег?