Он только и успел помахать женщинам рукой через опущенное стекло, как наперерез его машине откуда-то, словно из-под земли, вылетели белые милицейские «Жигули» с синей полосой и синей же мигалкой на крыше. Эта машина резко затормозила перед радиатором иномарки, из машины выскочили двое милиционер и парень в гражданской одежде, как оперативник. Кинулись к водителю иномарки. Шофер милицейского автомобиля остался за рулем. Один оперативник как-то грубо, но ловко выдернул мужчину из-за руля, заставил его положить обе руки на капот и нагнулся над ним. А второй, долговязый милиционер, ухватил за рукава обеих женщин и с силой, хотя они и не думали сопротивляться, буквально подтащил их к своему автомобилю.
— Что у вас в пакете? — грубо спросил он.
— Деньги, — растерянно выдавила из себя Васенина. — Мы поменяли…
— Можете мне не рассказывать всякие байки! — зло закричал на них милиционер. — У нас кинокамера все зафиксировала! Весь ваш процесс! Полищук! Того жулика — в наручники и — в машину. И — за мной, в отделение! Садись за руль! А этих, — он презрительно оглядел насмерть перепуганных женщин и угрожающе сплюнул, — мы сами доставим! — И рявкнул на них: — Я вам приказал! Немедленно садитесь в машину!
Ничего не понимая в происходящем, Элеонора и Светлана покорно и испуганно полезли на заднее сиденье. Слов не было, как и ясных, определенных чувств — злости, например, ярости, — именно тихий, покорный ужас от того, что происходило вокруг, словно придавил их. Вот в таком состоянии и привезли их в какое-то отделение милиции, затем долговязый приказал им выйти, прошел к дверям отделения, открыл и, показав рукой, велел подняться на второй этаж, в семнадцатый кабинет. Туда же сейчас поднимутся и они, конвоируя жулика, — его машина только подъезжала к милиции.
Все и так уже было похоже на страшный, абсурдный сон, но когда женщины поднялись наверх и обнаружили на месте семнадцатого кабинета обыкновенный туалет, с Васениной случилась истерика…
Естественно, что они, как сумасшедшие, ничего еще не понимая, но догадываясь, что случилась катастрофа, кинулись обратно, на улицу. Но никаких автомобилей у подъезда уже не было, а дежурный и три милиционера, находившихся там же, с ним, в «дежурке», при входе в отделение, долго хохотали, когда дослушали слезную историю до конца. Им было очень весело оттого, что какие-то жулики так лихо и ловко развели этих здоровых дур…
Потом совершенно убитая уже Светлана Владимировна, под диктовку Элеоноры Владиславовны, старавшейся все же сохранять хоть какое-то самообладание, дрожащей рукой написала заявление в милицию. Дежурный принял его, но очень неохотно. И по его поведению, по выражению его лица, обеим женщинам стало предельно ясно, что и действовать «эта милиция» станет точно так же — очень неохотно. И уж, во всяком случае, не торопясь.