По этой причине на долю остальных приезжих, лишенных желания постоянно пускать эту самую пыль в глаза, оставались либо самые неудобные номера, либо чересчур дорогие.
Зная это положение, местная администрация, имеется в виду — городская, постоянно держала под своим контролем один из этажей двадцатипятиэтажного билдинга. Иногда этот этаж называли губернаторским клубом, поскольку здесь имелся приличный зал для заседаний и несколько хорошо оборудованных служебных помещений. Другие же номера находились как бы на броне администрации — забытое нынче слово «бронь» обозначало, что поселиться в таком номере можно было, лишь получив разрешение кого-нибудь из руководителей края.
Подобная «бронь» была загодя выписана на имя Суслина М. Л., ответственного сотрудника Министерства внутренних дел. Вмиг оформив свое прибытие — для этого всего-то и потребовалось лишь предъявить симпатичной администраторше в рецепшене красное удостоверение, после чего очередь черноголовых приезжих была слегка оттеснена в сторону, — Суслин вернулся к швейцару, забрал свою сумку, еще раз подмигнул по-приятельски и отправился к лифту. Пятый этаж — невысоко, можно в крайнем случае и пешочком. Теперь оставалось бросить вещи, принять хороший душ — Максим добирался сюда поездом, поскольку в сумке вез необходимый для работы «инструмент», — и дожидаться либо телефонного звонка, либо посещения. Здесь был установлен порядок: как только в «губернаторских номерах» появлялся новый жилец, сведения об этом сразу поступали во-он туда, через обширную площадь, в громадное серое здание краевой администрации. Ну а как поступит сигнал, так об этом узнает прекрасная Лидочка. И, пожалуй, не удержится лично засвидетельствовать свое удовольствие от встречи со старым дружком. А подобные встречи на бегу известно, чем кончаются, благо «девушка» — большая мастерица на разного рода экспромты.
Он оказался, в общем, прав в своих предположениях, разве что посещение состоялось не сразу же, а спустя три часа не очень томительного ожидания. Максим включил телевизор, убавил громкость и завалился на диван. Он не любил поезда, хотя пользоваться ими в работе приходилось нередко, все по той же причине. А не любил потому, что не мог нормально выспаться: если не зануда-попутчик со своими вечными проблемами, то рывки вагона, пьяный шум за стенкой и прочие прелести дорожной жизни. А сейчас, под легкую музыку, бормотание диктора, он так хорошо всхрапнул, что, открыв глаза, увидел, что за окнами давно уже вечер. Ну, если не будет гонца от заказчика, то пора бы подумать и о краснощекой сибирской красотке, для которой, возможно, обслуживание клиента еще не превратилось в нудную и оттого скучную, автоматически выверенную обязанность.